Милосердие на щите
Началось всё с ночного бреда и Эльрика де Фокса. Что из этого получится не знаю и получится ли что-то вообще - тоже. Но кое кто просил делиться, если что-нибудь накропаю, так что вот. Делюсь, так сказать.
читать дальше«Нормальные герои всегда идут в расход.»
Джем.
«Хочется проверить.»
Кирра.
«Псих. Все психи.»
Риййял.
Кирра
Нет, не люблю я это. В смысле убивать не люблю. Не то что бы жалко (ну-ну, хочу я посмотреть на того идиота, которому будет жалко уродов – в смысле монстров – которые только и мечтают тобой перекусить), но! Это самое но…
Грязно, ведь, хлопотно, утомительно и скучно. Последнее, кстати, особенно паршиво. Так что не люблю я это. Да. А куда денешься, а? В том-то и беда. Вот и приходится уворачиваться от чересчур ретивых – ну не получается у меня их монстрами называть - уродов, ну и убивать между делом, куда ж от них денешься.
Одежду, правда, пачкать не хочется. Так что пируэты я ещё те выписывала. У них ведь не только кровь, а и более естественные выделения имеются. М-да, посмотреть в общем было на что, балет и воздушная гимнастика отдыхают.
Кстати, а что такое балет? И воздушная гимнастика? Блин, как дар не вовремя прорезался…
Ох, похоже всё. Ну да, живых уродов-то, положим, уже и всё – в смысле нету. Живых – да, нету, это правда. А мёртвых – по самую маковку. Что из этого следует? Правильно! Эта поляна для ночлега уже не пригодна.
Киш, рез росорос!
Знаю, что девушкам не прилично выражаться, тем более ругаться. Тем более так ругаться. Тем более благородной девушке. В смысле, леди. Знаю. Ну а что ж тут поделаешь, если жизнь такая.
В конце концов благородной леди и разъезжать в одиночку, без спутников, которые защитят от опасности, и дам, которые защитят от позора (вот никогда не понимала, как они могут от этого защитить, разве что усовестить покушавшегося на честь, но с другой стороны раз те уже покусились, то совесть у них в дефиците) тоже неприлично. И даже более неприлично, чем выражаться.
Вот такая вот дилема. Хотя…
Сказать, что я разъезжаю в одиночку будет немного не честно. В конце концов Незабудка та ещё кобылка и безопасной её можно посчитать либо по незнанию. Если этой паршивке взбредёт в голову дурачиться и изображать невинность. Либо – и это ближе к истине – по причине неизлечимой глупости. Потому что подходить к ней близко боялись даже самые тупые из тех уродов, которых все величают монстрами.
А ещё была Снежинка. Снежно-белая барса. Или барсы как-то иначе склоняются? Не помню. И её я бы тоже безопасной не назвала. Ну, опаснее Незабудки-то она была точно, в этом никаких сомнений. Хищник и травоядное всё-таки.
Как по моему суверенному мнению, так эти двое вмести и каждая по отдельности могли защитить меня и вообще, и от позора – в смысле от особо непонятливых мужиков – куда лучше и пары оголтелых вояк. Да и получше десятка, если припомнить некоторые случаи. И уж тем более каких-то дуэний и гувернанток. Хотя если говорить про десяток, то это, конечно далеко не предел…
Во всяком случае мало какой десяток справится хоть с одним уродом, а от этих красоток эти уроды сами десятками шугаются. Вот тоже интересно: от их собратьев по виду не шугаются. Только от этих двух…
И вообще в нашей компании (сугубо женской, кстати), я была самой безобидной. Ну, от меня, по крайней мере, уроды ещё никогда не шугались… Да. Всех приходилось убивать. Киш!
Но это я отвлеклась. Нужно думать про ночлег. А что про него думать? Благо это вам не северный лес, который после каждой зимы меняется так что только старожилы (по опыту и чутью), да и то не все подряд в нём по весне и найти чего могут. К лету там, конечно, уже и дети ориентируются… До следующей зимы. Точнее до весенней оттепели, когда тающий снег смывает порой старые сосны и дубы, когда паводки уносят одни ручьи и создают другие, когда полноводные реки порой меняют берега. Когда исчезают одни болотца и появляются другие. Да. Там каждый год лес другой. И всё-таки тот же. Опасный даже для воинов и магов. Безопасный даже малых детей. Имеющий душу. Характер. Волю. И силу.
Здесь всё иначе. Не так как дома. Здесь лес – это просто деревья. И этот лес может не меняться порой по десять лет, да и потом измениться немногим. Чуть зарастут одни поляны, чуть поредеют другие чащи… Может быть. Ну разве что человек влезет. Или другая какая тварь разумная. Так что где здесь другая ближайшая поляна, пригодная для ночлега я помнила. Туда и пошла.
Зачем?
Нет, я понимаю, зачем, конечно. Это я так… стенаю. Ерундой, в общем, маюсь, не обращайте внимания.
Он сидел у костра. Сгорбившись. Отстранённо глядя в темноту.
Ночью выбор вообще невелик: огонь и – остальное. И луна, и звёзды, и лес, и живые – всё это ночью остальное. Серое, мрачное, почти неразличимое. Поэтому выбор невелик. Поношенный плащ. пыльные сапоги. Потёртые ножны, из которых торчит простая рукоять.
Волосы… наполовину седые, наполовину былые. Седина, она не белая. Она – седая. Это в чёрных, каштановых, русых, золотых кудрях она может снегом показаться. Но на белых волосах видно – туман. Уже не белый. Ещё не серый.
Руки видно. Тонкие. Пальцы как у цыпленка лапки. Сжать один раз посильнее – сломаются… Если бы не знала я, не видела бы отчётливо, не глазами даже, чутьём – тем чутьём, что появляется только после долгого хождения «по краю» - что эти пальцы сами переломают что угодно. Ну уж чересчур наглые ручонки – точно. К мечу эти руки привыкли. Слабость – она обманчива. Очень часто.
Опасностью от него веяло. За милю. За добрую милю. Большой опасность. Это не страх. Это то что сильнее. Ещё можно уйти. Скрыться в лесу. Раствориться среди деревьев. Можно.
Если бы я всегда поступала как умнее, болтаться бы мне сейчас на приёме в компании какой-нибудь матроны, блюдущей мою честь. Впрочем, нет. Это я загнула. Не я. Не у меня. Не у НАС, киш, рез росорос!
–Можно к огню присесть?
Он был молод. Ну, на вид по крайней мере. Лет двадцать пять – двадцать шесть. Молод. Только волосы полуседые и глаза уставшие. Не от трудного дня. От прожитого. Может это и не навсегда. Может, когда всё закончиться, когда пройдёт время, когда отдохнёт он, может и уйдёт эта усталость. Может. Но сейчас молодыми были лицо, тело, руки, а душа изнемогала от этой усталости от жизни. От старости этой, в душе поселившейся. Может и не навсегда. Но что один раз в душу заглянуло, навсегда уже не уйдёт. И полностью.
–Садись.
Что вот так, сразу на ты? М-да… где его манерам учили? Впрочем в этом были плюсы: если о манерах забыл он – могу забыть о них и я.
–Кто ты?
–Риййял.
Содержательно. Зашибись как содержательно.
А вообще-то, если отодвинуть ехидство, то действительно немного содержательно. Другое дело, что всего лишь немного, да и то для меня. Для других – просто набор звуков, имя. Это я знаю, что оно значит. Не имя, нет, - Имя. Вот так, с заглавной буквы.
Вечный круговорот, вечное движение, равновесие не знающее покоя. Круг, который никогда не может замкнуться. Круг, который невозможно разомкнуть. Вечность. Мгновения. Всё и Ничто. Нет, всё.
Рий. Жизнь. Движение. Стремление.
Йял. Смерть. Покой. Затишье.
Интересно, много ещё людей поймут значение этого имени? Значение никогда нигде не записанное. На языке, который и не существовал никогда на самом деле. На вечном языке. Его нельзя просто узнать. Его надо понять. И не всегда одни и те же слова будут означать одно и тоже. Потому что слова не важны. Важна суть. И суть именно ЕГО Риййял – именно такова.
Так не называют. Такое имя само приходит. И его принимают. Если не боятся, конечно. Зато старые глаза больше не удивляют. Да.
И он, похоже, читает в моих глазах это понимает. И в его глазах разгорается удивление. Потрясение.
Ещё бы. Хорошо его понимаю. Есть чему удивиться. Сама порой себе удивляюсь. Что поделать, со словами у меня отношения особые. Да. И всё таки, кто такие балерина и воздушные гимнасты? Если б я знала. Точнее я знаю, но… Хотелось бы и просто знать. Да, тяжело меня понимать. Мне самой тяжело. А что поделать, если подсознание знает, а сознание… М-да, так и до раздвоения личности недалеко.
Мы молчали. Я смотрела в огонь. Он тоже.
Риййял. От этого имени опасностью затянуло ещё сильнее. Ага, какая умная! Чья б корова мычала…
–Ты?
Это был мой вопрос. Тот же что я задала ему. Только звучит иначе. смысл тот же.
–Кирра.
Он хмыкнул. Что ж, в чём-то он прав. Странное имя. Не в том даже дело, что не местное, а в звучание. Не Кира. Кирра. Звучание другое. Не то что должно было быть. Эта ,,р,, двойная… Она многое говорила.
Рычание. Оно слышалось в моём имени. Не всем, да. Но Риййял слышал его отчётливо. Рычание. Грохочущий камнепад. Рушащиеся волны. Ревущий огонь. Ярящийся ветер… Да. Ещё один круг.
Почему я не ушла? Ведь можно было ещё разойтись. Можно.
Не разошлись. Встретились. И назвали друг другу имена. Такие разные. Такие похожие. Не разойтись уже. Даже если рванём сейчас в разные стороны. Не разойтись.
Круг.
Не замкнуть.
Не разомкнуть.
–Идёшь куда?
Он пожал плечами. Какая тебе, мол, разница?
Разницы действительно никакой. Всё равно я никуда не собиралась целенаправленно.
–Ну значит вместе теперь идём.
–Чего?!!!!
И чего орать-то? Что я такого сказала?
–Вместе пойдём.
–Да ты даже не знаешь кто я!
–Риййял.
–Какой я!
–Разберёмся.
–А если я злой?
–Я тоже не добрая.
–А если я слишком…
–Убью.
На несколько секунд он задохнулся от возмущения. Хорошо его понимаю. Мне все говорят, что я наглая.
–И ты считаешь, что я соглашусь?
–Да кто у тебя спрашивает-то, мила-ай? Я тебя перед фактом ставлю. За ранее предупреждаю так сказать.
–Но…
–Что «но»? Я свободный человек, куда хочу туда и иду. Я же не говорю о партнёрстве. Так что у тебя нет никаких оснований для недовольства.
Красноречивый у него был взгляд. Да.
–Как тебя до сих пор не убили?
–Ни у кого пока не получилось.
–Присоединиться что ли к попыткам?
– Попробуй.
Нет. Не люблю я это. В смысле не убивать. В смысле, что сейчас я не об этом. В смысле, что вообще от драк не тащусь (что за лексикон, а?! что за лексикон!!!)… В смысле…
Да о каком смысле я вообще говорю?! Не было смысла в этом. Никакого. Он стремился меня убить. Не хотел, но… Это к делу не относиться. Стремился. А я убивать не собиралась. Хотя порой хотелось.
Глупо. Бессмысленно. Смешно.
Конечно, он меня не убил. Я тоже кое-как удержалась. А что вы хотели, люблю- не люблю… Рефлексы, господа! Реф-лек-сы. Страшная штука. Тяжело с ними справиться. Да.
А он сидит. В себя приходит. Молодец. В смысле (от же словечко придолбалось… гроб и свечи) что сам приходит – молодец. Многие любят в истерике побиться. С вопросами лишними лезть. А этот молча осознаёт. Что не только он быстрее обычных людей (и не только людей, в смысле (…) и нелюдей тоже), что ловкость и сила почти сверхъестественные тоже не только у него есть. В общем, было у него о чём подумать.
У меня, к стати, тоже. Риййял был… не такой. Другой. Я удивилась во время нашей драки. Хотя это не показатель, конечно, удивляться я люблю. Ага, и поводы для удивления находить умею гениально. Он умел драться. Остервенело, изо всех сил, но…
Вот в этом-то и беда. Не на пределе. Эмоций, напряжения, спокойствия. Не в пол силы, нет, не спустя рукава. Нет. Просто не умел он, не мог, не знал как это, когда рывок становится бесконечным, но рывком быть не перестаёт. Когда скользишь по грани, не веря, что можешь упасть, зная, что упадёшь почти наверняка, но всё равно удерживаясь, цепляясь…
А он так не мог. Ему это было просто недоступно. Да, не умел он драться. Убивать – умел. Вот так вот. А у меня наоборот. Весело? Весело. Смейся, Кирра. Смейся.
Риййял
Я сидел и смотрел на неё. Ненормальная. Абсолютно. Без остатка сумасшедшая. Ей же на всё плевать. На то, что я опасен. На то, что я только что убить её собирался, не скрываясь даже. На то, что ни капли об этом не сожалею и не раскаиваюсь ни капли. На то, не знает она меня и дня, часа даже. Она сидит, будто и не было этой драки. Для неё это будто и не важно.
Только удивление лёгкое в глазах. Такое какое случается, когда ракушку в море находишь. Звездопад увидел. Или просто облака красивые. И удивляешься вроде, а… Только интересно, а чему она удивляется? Нет причин удивляться у неё много, но если я хоть немного понимаю людей (даже таких странных как она), то даже это её лёгкое, неуловимое удивление не от того, что должно было вызывать удивление, а из-за какой-то ерунды.
–Не думай, что сможешь от меня так отделаться.
Я уже и не верил. Точнее: даже не надеялся.
–И не пытайся меня убить, пока не захочешь этого.
Вляпался ты, Риййял, да? Ага, по самое не могу. И ведь не сразу понял, хотя когда? Знакомы ведь несколько минут всего. Кирра. Сразу понять нужно было. Когда увидел её. Когда имя услышал. Ей этого хватило, что бы понять. Нормальный, поняв, всё, что поняла она, бежал бы как можно дальше. Остаётся вопрос, а понял бы нормальный? Сам-то ты, Риййял, как, совсем нормален? Молчишь? Ну и правильно делаешь.
А она действительно была странная. Слишком спокойная. Слишком беспечная. Будто напрашивается на неприятности, будто только их и ждёт. Когда на неё со стороны смотришь, кажется, что этакое чудо хто хошь на тот свет спровадить может. А уж пообщавшись с ней (вот ведь разговорчик бредовый), уверен, что как минимум каждый второй имеет на это основания. Ну, с основаниями я, может, и не ошибся, а вот с возможностями – да.
–Кстати, знакомься, лошадь зовут Незабудка, барсу – Снежинка,– она безмятежно кивнула в сторону.
Можно поздравить себя. Я – слепой идиот. Нет, ну как можно было не заметить этих двух… зверюг? Потому что на обычных лошадь и барса они тянут так же как мы с Киррой на леди и джентльмена. То есть ни разу.
–Имеешь склонность к экзотике?
–Вывернутую под определённым углом. Вот видишь, зверинец пополняю.
–Это ты про меня.
–А ты думал, про черепашку?
–Какую черепашку?
–Вон ту. Кстати, хорошая идея. Необычная животина.
Я посмотрел на “животину”, на девушку. СУ-МА-СШЕД-ША-Я!!!!!! И я тоже псих. Потому что на всё согласен. Мне уже самому интересно. М-да. Крошится равнодушие. Исчезает. Пытаешь поймать, словить, но не получается, только маска пока остаётся.
–Цыпа - цыпа - цыпа… Э, или как черепашек приманивают?
–Без понятия,- смеяться или плакать? Вопрос полуриторичиский.
–Нормальные люди их вообще не приманивают,- подала голос черепаха.
–Ага,- хихикнула Кирра,- нормальные их просто едят.
И хоть кто-нибудь бы удивился говорящей черепахе. Ага, конечно.
читать дальше«Нормальные герои всегда идут в расход.»
Джем.
«Хочется проверить.»
Кирра.
«Псих. Все психи.»
Риййял.
Кирра
Нет, не люблю я это. В смысле убивать не люблю. Не то что бы жалко (ну-ну, хочу я посмотреть на того идиота, которому будет жалко уродов – в смысле монстров – которые только и мечтают тобой перекусить), но! Это самое но…
Грязно, ведь, хлопотно, утомительно и скучно. Последнее, кстати, особенно паршиво. Так что не люблю я это. Да. А куда денешься, а? В том-то и беда. Вот и приходится уворачиваться от чересчур ретивых – ну не получается у меня их монстрами называть - уродов, ну и убивать между делом, куда ж от них денешься.
Одежду, правда, пачкать не хочется. Так что пируэты я ещё те выписывала. У них ведь не только кровь, а и более естественные выделения имеются. М-да, посмотреть в общем было на что, балет и воздушная гимнастика отдыхают.
Кстати, а что такое балет? И воздушная гимнастика? Блин, как дар не вовремя прорезался…
Ох, похоже всё. Ну да, живых уродов-то, положим, уже и всё – в смысле нету. Живых – да, нету, это правда. А мёртвых – по самую маковку. Что из этого следует? Правильно! Эта поляна для ночлега уже не пригодна.
Киш, рез росорос!
Знаю, что девушкам не прилично выражаться, тем более ругаться. Тем более так ругаться. Тем более благородной девушке. В смысле, леди. Знаю. Ну а что ж тут поделаешь, если жизнь такая.
В конце концов благородной леди и разъезжать в одиночку, без спутников, которые защитят от опасности, и дам, которые защитят от позора (вот никогда не понимала, как они могут от этого защитить, разве что усовестить покушавшегося на честь, но с другой стороны раз те уже покусились, то совесть у них в дефиците) тоже неприлично. И даже более неприлично, чем выражаться.
Вот такая вот дилема. Хотя…
Сказать, что я разъезжаю в одиночку будет немного не честно. В конце концов Незабудка та ещё кобылка и безопасной её можно посчитать либо по незнанию. Если этой паршивке взбредёт в голову дурачиться и изображать невинность. Либо – и это ближе к истине – по причине неизлечимой глупости. Потому что подходить к ней близко боялись даже самые тупые из тех уродов, которых все величают монстрами.
А ещё была Снежинка. Снежно-белая барса. Или барсы как-то иначе склоняются? Не помню. И её я бы тоже безопасной не назвала. Ну, опаснее Незабудки-то она была точно, в этом никаких сомнений. Хищник и травоядное всё-таки.
Как по моему суверенному мнению, так эти двое вмести и каждая по отдельности могли защитить меня и вообще, и от позора – в смысле от особо непонятливых мужиков – куда лучше и пары оголтелых вояк. Да и получше десятка, если припомнить некоторые случаи. И уж тем более каких-то дуэний и гувернанток. Хотя если говорить про десяток, то это, конечно далеко не предел…
Во всяком случае мало какой десяток справится хоть с одним уродом, а от этих красоток эти уроды сами десятками шугаются. Вот тоже интересно: от их собратьев по виду не шугаются. Только от этих двух…
И вообще в нашей компании (сугубо женской, кстати), я была самой безобидной. Ну, от меня, по крайней мере, уроды ещё никогда не шугались… Да. Всех приходилось убивать. Киш!
Но это я отвлеклась. Нужно думать про ночлег. А что про него думать? Благо это вам не северный лес, который после каждой зимы меняется так что только старожилы (по опыту и чутью), да и то не все подряд в нём по весне и найти чего могут. К лету там, конечно, уже и дети ориентируются… До следующей зимы. Точнее до весенней оттепели, когда тающий снег смывает порой старые сосны и дубы, когда паводки уносят одни ручьи и создают другие, когда полноводные реки порой меняют берега. Когда исчезают одни болотца и появляются другие. Да. Там каждый год лес другой. И всё-таки тот же. Опасный даже для воинов и магов. Безопасный даже малых детей. Имеющий душу. Характер. Волю. И силу.
Здесь всё иначе. Не так как дома. Здесь лес – это просто деревья. И этот лес может не меняться порой по десять лет, да и потом измениться немногим. Чуть зарастут одни поляны, чуть поредеют другие чащи… Может быть. Ну разве что человек влезет. Или другая какая тварь разумная. Так что где здесь другая ближайшая поляна, пригодная для ночлега я помнила. Туда и пошла.
Зачем?
Нет, я понимаю, зачем, конечно. Это я так… стенаю. Ерундой, в общем, маюсь, не обращайте внимания.
Он сидел у костра. Сгорбившись. Отстранённо глядя в темноту.
Ночью выбор вообще невелик: огонь и – остальное. И луна, и звёзды, и лес, и живые – всё это ночью остальное. Серое, мрачное, почти неразличимое. Поэтому выбор невелик. Поношенный плащ. пыльные сапоги. Потёртые ножны, из которых торчит простая рукоять.
Волосы… наполовину седые, наполовину былые. Седина, она не белая. Она – седая. Это в чёрных, каштановых, русых, золотых кудрях она может снегом показаться. Но на белых волосах видно – туман. Уже не белый. Ещё не серый.
Руки видно. Тонкие. Пальцы как у цыпленка лапки. Сжать один раз посильнее – сломаются… Если бы не знала я, не видела бы отчётливо, не глазами даже, чутьём – тем чутьём, что появляется только после долгого хождения «по краю» - что эти пальцы сами переломают что угодно. Ну уж чересчур наглые ручонки – точно. К мечу эти руки привыкли. Слабость – она обманчива. Очень часто.
Опасностью от него веяло. За милю. За добрую милю. Большой опасность. Это не страх. Это то что сильнее. Ещё можно уйти. Скрыться в лесу. Раствориться среди деревьев. Можно.
Если бы я всегда поступала как умнее, болтаться бы мне сейчас на приёме в компании какой-нибудь матроны, блюдущей мою честь. Впрочем, нет. Это я загнула. Не я. Не у меня. Не у НАС, киш, рез росорос!
–Можно к огню присесть?
Он был молод. Ну, на вид по крайней мере. Лет двадцать пять – двадцать шесть. Молод. Только волосы полуседые и глаза уставшие. Не от трудного дня. От прожитого. Может это и не навсегда. Может, когда всё закончиться, когда пройдёт время, когда отдохнёт он, может и уйдёт эта усталость. Может. Но сейчас молодыми были лицо, тело, руки, а душа изнемогала от этой усталости от жизни. От старости этой, в душе поселившейся. Может и не навсегда. Но что один раз в душу заглянуло, навсегда уже не уйдёт. И полностью.
–Садись.
Что вот так, сразу на ты? М-да… где его манерам учили? Впрочем в этом были плюсы: если о манерах забыл он – могу забыть о них и я.
–Кто ты?
–Риййял.
Содержательно. Зашибись как содержательно.
А вообще-то, если отодвинуть ехидство, то действительно немного содержательно. Другое дело, что всего лишь немного, да и то для меня. Для других – просто набор звуков, имя. Это я знаю, что оно значит. Не имя, нет, - Имя. Вот так, с заглавной буквы.
Вечный круговорот, вечное движение, равновесие не знающее покоя. Круг, который никогда не может замкнуться. Круг, который невозможно разомкнуть. Вечность. Мгновения. Всё и Ничто. Нет, всё.
Рий. Жизнь. Движение. Стремление.
Йял. Смерть. Покой. Затишье.
Интересно, много ещё людей поймут значение этого имени? Значение никогда нигде не записанное. На языке, который и не существовал никогда на самом деле. На вечном языке. Его нельзя просто узнать. Его надо понять. И не всегда одни и те же слова будут означать одно и тоже. Потому что слова не важны. Важна суть. И суть именно ЕГО Риййял – именно такова.
Так не называют. Такое имя само приходит. И его принимают. Если не боятся, конечно. Зато старые глаза больше не удивляют. Да.
И он, похоже, читает в моих глазах это понимает. И в его глазах разгорается удивление. Потрясение.
Ещё бы. Хорошо его понимаю. Есть чему удивиться. Сама порой себе удивляюсь. Что поделать, со словами у меня отношения особые. Да. И всё таки, кто такие балерина и воздушные гимнасты? Если б я знала. Точнее я знаю, но… Хотелось бы и просто знать. Да, тяжело меня понимать. Мне самой тяжело. А что поделать, если подсознание знает, а сознание… М-да, так и до раздвоения личности недалеко.
Мы молчали. Я смотрела в огонь. Он тоже.
Риййял. От этого имени опасностью затянуло ещё сильнее. Ага, какая умная! Чья б корова мычала…
–Ты?
Это был мой вопрос. Тот же что я задала ему. Только звучит иначе. смысл тот же.
–Кирра.
Он хмыкнул. Что ж, в чём-то он прав. Странное имя. Не в том даже дело, что не местное, а в звучание. Не Кира. Кирра. Звучание другое. Не то что должно было быть. Эта ,,р,, двойная… Она многое говорила.
Рычание. Оно слышалось в моём имени. Не всем, да. Но Риййял слышал его отчётливо. Рычание. Грохочущий камнепад. Рушащиеся волны. Ревущий огонь. Ярящийся ветер… Да. Ещё один круг.
Почему я не ушла? Ведь можно было ещё разойтись. Можно.
Не разошлись. Встретились. И назвали друг другу имена. Такие разные. Такие похожие. Не разойтись уже. Даже если рванём сейчас в разные стороны. Не разойтись.
Круг.
Не замкнуть.
Не разомкнуть.
–Идёшь куда?
Он пожал плечами. Какая тебе, мол, разница?
Разницы действительно никакой. Всё равно я никуда не собиралась целенаправленно.
–Ну значит вместе теперь идём.
–Чего?!!!!
И чего орать-то? Что я такого сказала?
–Вместе пойдём.
–Да ты даже не знаешь кто я!
–Риййял.
–Какой я!
–Разберёмся.
–А если я злой?
–Я тоже не добрая.
–А если я слишком…
–Убью.
На несколько секунд он задохнулся от возмущения. Хорошо его понимаю. Мне все говорят, что я наглая.
–И ты считаешь, что я соглашусь?
–Да кто у тебя спрашивает-то, мила-ай? Я тебя перед фактом ставлю. За ранее предупреждаю так сказать.
–Но…
–Что «но»? Я свободный человек, куда хочу туда и иду. Я же не говорю о партнёрстве. Так что у тебя нет никаких оснований для недовольства.
Красноречивый у него был взгляд. Да.
–Как тебя до сих пор не убили?
–Ни у кого пока не получилось.
–Присоединиться что ли к попыткам?
– Попробуй.
Нет. Не люблю я это. В смысле не убивать. В смысле, что сейчас я не об этом. В смысле, что вообще от драк не тащусь (что за лексикон, а?! что за лексикон!!!)… В смысле…
Да о каком смысле я вообще говорю?! Не было смысла в этом. Никакого. Он стремился меня убить. Не хотел, но… Это к делу не относиться. Стремился. А я убивать не собиралась. Хотя порой хотелось.
Глупо. Бессмысленно. Смешно.
Конечно, он меня не убил. Я тоже кое-как удержалась. А что вы хотели, люблю- не люблю… Рефлексы, господа! Реф-лек-сы. Страшная штука. Тяжело с ними справиться. Да.
А он сидит. В себя приходит. Молодец. В смысле (от же словечко придолбалось… гроб и свечи) что сам приходит – молодец. Многие любят в истерике побиться. С вопросами лишними лезть. А этот молча осознаёт. Что не только он быстрее обычных людей (и не только людей, в смысле (…) и нелюдей тоже), что ловкость и сила почти сверхъестественные тоже не только у него есть. В общем, было у него о чём подумать.
У меня, к стати, тоже. Риййял был… не такой. Другой. Я удивилась во время нашей драки. Хотя это не показатель, конечно, удивляться я люблю. Ага, и поводы для удивления находить умею гениально. Он умел драться. Остервенело, изо всех сил, но…
Вот в этом-то и беда. Не на пределе. Эмоций, напряжения, спокойствия. Не в пол силы, нет, не спустя рукава. Нет. Просто не умел он, не мог, не знал как это, когда рывок становится бесконечным, но рывком быть не перестаёт. Когда скользишь по грани, не веря, что можешь упасть, зная, что упадёшь почти наверняка, но всё равно удерживаясь, цепляясь…
А он так не мог. Ему это было просто недоступно. Да, не умел он драться. Убивать – умел. Вот так вот. А у меня наоборот. Весело? Весело. Смейся, Кирра. Смейся.
Риййял
Я сидел и смотрел на неё. Ненормальная. Абсолютно. Без остатка сумасшедшая. Ей же на всё плевать. На то, что я опасен. На то, что я только что убить её собирался, не скрываясь даже. На то, что ни капли об этом не сожалею и не раскаиваюсь ни капли. На то, не знает она меня и дня, часа даже. Она сидит, будто и не было этой драки. Для неё это будто и не важно.
Только удивление лёгкое в глазах. Такое какое случается, когда ракушку в море находишь. Звездопад увидел. Или просто облака красивые. И удивляешься вроде, а… Только интересно, а чему она удивляется? Нет причин удивляться у неё много, но если я хоть немного понимаю людей (даже таких странных как она), то даже это её лёгкое, неуловимое удивление не от того, что должно было вызывать удивление, а из-за какой-то ерунды.
–Не думай, что сможешь от меня так отделаться.
Я уже и не верил. Точнее: даже не надеялся.
–И не пытайся меня убить, пока не захочешь этого.
Вляпался ты, Риййял, да? Ага, по самое не могу. И ведь не сразу понял, хотя когда? Знакомы ведь несколько минут всего. Кирра. Сразу понять нужно было. Когда увидел её. Когда имя услышал. Ей этого хватило, что бы понять. Нормальный, поняв, всё, что поняла она, бежал бы как можно дальше. Остаётся вопрос, а понял бы нормальный? Сам-то ты, Риййял, как, совсем нормален? Молчишь? Ну и правильно делаешь.
А она действительно была странная. Слишком спокойная. Слишком беспечная. Будто напрашивается на неприятности, будто только их и ждёт. Когда на неё со стороны смотришь, кажется, что этакое чудо хто хошь на тот свет спровадить может. А уж пообщавшись с ней (вот ведь разговорчик бредовый), уверен, что как минимум каждый второй имеет на это основания. Ну, с основаниями я, может, и не ошибся, а вот с возможностями – да.
–Кстати, знакомься, лошадь зовут Незабудка, барсу – Снежинка,– она безмятежно кивнула в сторону.
Можно поздравить себя. Я – слепой идиот. Нет, ну как можно было не заметить этих двух… зверюг? Потому что на обычных лошадь и барса они тянут так же как мы с Киррой на леди и джентльмена. То есть ни разу.
–Имеешь склонность к экзотике?
–Вывернутую под определённым углом. Вот видишь, зверинец пополняю.
–Это ты про меня.
–А ты думал, про черепашку?
–Какую черепашку?
–Вон ту. Кстати, хорошая идея. Необычная животина.
Я посмотрел на “животину”, на девушку. СУ-МА-СШЕД-ША-Я!!!!!! И я тоже псих. Потому что на всё согласен. Мне уже самому интересно. М-да. Крошится равнодушие. Исчезает. Пытаешь поймать, словить, но не получается, только маска пока остаётся.
–Цыпа - цыпа - цыпа… Э, или как черепашек приманивают?
–Без понятия,- смеяться или плакать? Вопрос полуриторичиский.
–Нормальные люди их вообще не приманивают,- подала голос черепаха.
–Ага,- хихикнула Кирра,- нормальные их просто едят.
И хоть кто-нибудь бы удивился говорящей черепахе. Ага, конечно.
@музыка: точно не помню, но по-моему это называется фолк...
@настроение: Очень весёлая депресия
@темы: Строка целует лист...©
29.01.2011 в 19:28
Не оценит
29.01.2011 в 19:37
жааааль)))))
29.01.2011 в 19:39
я лучше ещё раз постараюсь написать хоть что-нибудь
29.01.2011 в 19:42
удачи
29.01.2011 в 19:49
она мне понадобится
29.01.2011 в 19:52
29.01.2011 в 19:58