Три способа

[Сумасшедший Самолётик]

Название: Три способа
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета:  ~~Намари~~
Канон: “Житие мое”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой и издательству Альфа-книга
Размер: драббл, 822
Персонажи: Сай'Коси, Су'Хамат, Никариши (Су’Никар)
Категория: джен
Жанр: пропущенная сцена
Рейтинг: PG
Краткое содержание: под диктатом Уложения каждый ищет свой способ выжить.
Примечание: посвящается Tadanori

"Ты так хотел здесь уцелеть
И уцелел, а как... так это уж детали".
Джем — "Вампиры"

Хамат сидит на ступенях, окружающих тренировочное поле и смотрит на занятия уличного пацана. Мальчишка со злыми глазами, руками привыкшим к ножам, а не к письменным и магическим принадлежностям, и запертым в грудной клетке рычанием, заставляет старого мага вспоминать детство. Не самого себя, нет... Хамат не был таким, никогда не был настолько прямым и честным, но тех, кто был с ним рядом, Никар изгоняющему напоминает. Тех, кто не дожил. Не смог или не захотел. Такое было время, когда Хамат создавал себе тот образ, который позволил ему выжить, пройти по грани между требованием Уложения и потребностью натуры.
— Не трогай его, — рядом садится Сай'Коси, хитрый старик, с которым они могли бы стать приятелями, если б не выбрали такие разные пути и способы жизни. Это не то чтобы мешало, но разрушило бы правдоподобность. Хамату даже не жаль, он так устал хоронить в детстве тех, за кого считал себя в ответе, что был только рад тому, что теперь никто не желает подходить к нему близко, не попадает в зону ответственности. И плевать на разницу в статусе, в должности — натуру никак не обмануть — это получается только с людьми, хоть одарёнными, хоть нет. Сойдись они, и он бы считал себя в ответе за Коси, чтобы не думали светлорождённые.
— Я и не собирался, — но обращаться по имени, по статусу он не хочет. Годы так и не изжили мысли о том, что ранговая приставка — ошейник, и чем длиннее, тем крепче.
Коси вздыхает, и Хамат чувствует старым инстинктивным чутьём на слабость — усталость. И ничего не говорит. Все одарённые империи в его глазах сломанные куклы, слабые и беспомощные, так есть ли смысл спорить о том, кто сломан страшнее?
— Ты только исковеркаешь ему жизнь.
"Ещё больше, — слышит Хамат непроизнесённое, наблюдая за тем, как Никариши на арене пытается раз за разом повторить упражнение. — Твой опыт ему не пойдёт впрок".
Говорят, чёрные не склоны к намёкам, но старость и слабость хорошие учителя, когда только разум и делает тебя достаточно полезным, чтобы твоя жизнь ценилась в достаточной мере.
— Я знаю, Коси. Зачем пришёл?
Хамат не наставник и в любом случае не может учить пацана, даже если б захотел взять за него ответственность. Он ещё помнит, смутно, почти против воли, что такое настоящее старшинство, на которое он потерял право полвека назад, когда не справился. И тем более он не планирует сводить с мальчиком личное знакомство. Прошлое должно быть похоронено, империя запретила взывать к памяти мертвецов, и это был тот случай, когда Хамат собирался быть самым законопослушным из чёрных и не оживлять собственную память.
— Хамат… — учитель молодых дарований отбрасывает титулования следом за собеседником. — Зачем ты сюда пришёл?
— У меня выходной и мне нечем заняться — решил посмотреть, как ты гоняешь свою молодёжь, и позлорадствовать.
"Я не собираюсь бороться с тобой за ученика. Даже если бы захотел, не стал бы. Я не хуже тебя вижу, что он уже твой с потрохами, и знаю — я же знаю тебя — что это уже никогда не изменится. Раньше, чем на него надели ошейник имени, ты уже приручил его, как умеешь лучше любого другого в Лареше. Теперь, что бы не случилось, он пойдёт за тобой, будет возвращаться к тебе, слушать тебя вперёд себя. А понять это ты ему не дашь, мой неслучившийся друг, ты слишком умён для этого. Ведь пока мальчишка не осознаёт, что ты с ним делаешь, он и бороться не будет".
— Я не собираюсь открывать ему глаза на мир, — наконец произносит Хамат после долгого, тяжёлого молчания. — В этом нет нужды. И желания тоже нет.
— Чьего?
— Ничьего, Коси, — Хамат ухмыляется. — Мне всё равно, тебе так только лучше, и ему тоже — спокойнее.
Какое-то мгновение между ними снова висит тишина, а потом Сай'Коси, наставник и уважаемый в Лареше человек, отвечает:
— Даже открой ты ему глаза — это ничего бы не изменило, — и идёт вниз, объяснять своему Никариши, что тот делает неправильно. Самоуверенный, как настоящий чёрный. Как только кто-то обманывается его терпением и доброжелательностью?
А, впрочем, при чём тут самоуверенность? Хамат видит, как подаётся навстречу наставнику мальчишка, видит, как он смотрит. Во взгляде этом, за хмурой, чёрной угрюмостью и раздражением от неудачи — привязанность. Не был бы Никариши чёрным, Хамат сказал бы "обожание". Каждый ищет свой способ выжить под пятой Уложения. Одни, и он сам, стараются быть немного вне происходящего, не настолько, чтобы стать мятежником, подлежащим каре, но достаточно, чтобы игнорировать большую часть мира. Другие выбирают стать частью системы, достаточно важной, чтобы обладать хотя бы минимумом свободы, и ждать, ждать, что возможно наступит время, которое всё изменит. Третьи предпочитают полюбить то, что есть. Или какую-то часть. Хамат не стал бы судить о правильности этого выбора, но, возможно, Коси действительно заслуживает любви своих учеников.
Хотя бы тем, что даёт им эту возможность и право — привязаться к нему. Берёт на себя ответственность. Он ведь тоже ещё помнит, что такое настоящее чёрное старшинство, да? Хотя бы иногда, хотя бы против воли. Су'Хамат хочет верить, что смысл рангов не только в том, кто удобнее светлорождённым. Нельзя обмануть натуру, но себя — можно. И он уже больше полувека пытается сделать это.