Учиться, учиться и ещё раз учиться

Название: Учиться, учиться и ещё раз учиться
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “Житие мое”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 216 слов
Пейринг: Тодер Тангор, Гордон Ферро
Категория: джен
Примечание: написано по заявке 09-25. Тодер - лучший выпускник Колледжа Святой Инквизиции и после окончания получает предложение от очень престижного работодателя. "А теперь, дорогие мои, забудьте все, чему вас учили до этого".

Тодер смотрел на диплом собственный диплом с отличием и разсышлял имеет ли смысл показывать его потенциальным работодателям или ну нафиг? Вариант сжечь и забыть он не рассматривал только потому что, слишком много чести для реальности. Тем не менее, вопрос о том, насколько ему осложнит жизнь словосочетание «Святая Инквизиция» в дипломе после роспуска самой Инквизиции, а насколько облегчит известное качество образования.
Предложение поступило через неделю, и отказаться от него было решительно невозможно. Во-первых, интересно же, во-вторых, что значит «если справитесь»? В третьих… ну не в частники же идти, дед и отец будут так ржать, что он сам к практике относиться серьёзно не сможет. Так что, если разведуправление надеялось услышать от него «нет», то придётся сильно его разочаровать. Хотя, судя по блаженно-безмятежному лицу вербовщика, тому было или глубоко плевать (не верить, никогда не верить в равнодушие ребят из этой конторы, завещал всё ещё не убившийся Ферро), или он и так не сомневался в ответе. Хрен редьки не слаще, как говорил старший по воспитательной части колледжа, выбирая между поркой для провинившихся студентов и прополкой огородов.
- Замечательно, что вы решили проявить благоразумие, - улыбнулись мне на прощание. – Сработаемся.
А спустя ещё неделю, хмурый, как белый в депрессии Гордон, вперившись взглядом в Тодера встретил их до боли знакомым Тангору девизом всех его учителей и наставников:
- А теперь забудьте всё, чему вас учили.

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Забота

Название: Забота
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “Разрушители”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 353 слова
Пейринг: Теодор Ребенген
Категория: джен
Примечание: написано по заявке 09-37. Ребенген "Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна"

-Я гениальный сыщик, - пробормотал Ребенген, разбирая очередную головоломку из отчётов, докладов, статистических таблиц и доносов. – Мне помощь не нужна…
Да и чья бы помощь, если все подчинённые уходили домой на три-четыре часа раньше него, и обвинять их было не в чем, бедняги и так задерживались сколько могли, но у всех свои семьи и личная жизнь. Когда предшественник вообще успевал заниматься махинациями? Откуда у него столько свободного времени было?
-Мне помощь не нужна, - бормотал бывший лучший следователь ордена, медитируя на чашку кофе, выкроив среди дел свободную минуту, чтобы взбодриться. – Я справлюсь.
Работы меньше, однако, не становилось, а накатывающие на Арконат кризисы, хоть и были, в целом, оздоровительны для начавшей дряхлеть системы королевства, но реже не становились и отдышаться не позволяли.
Что всё плохо, Теодор заподозрил, когда поймал секретаря на попытке спрятать все стимулирующие и бодрящие зелья.
-Зачем? – с удивлением спросил его Ребенген, тот смотрел на него честными глазами, но молчал. – Да ты не нервничай, ты же их не отравить пытался. Но зачем?
-От вас, - всё-таки признался несчастный подчинённый.
-Это я понял. Я зачем – не понял.
-Ну… - мужик запнулся, но всё-таки закончил. – Спать в неделю нужно больше часов, чем в ней дней.
Не то чтобы мысль была революционной, и Ребенген не знал о ней раньше, но как-то тот факт, что о твоём сне начинают беспокоиться твои подчинённые, смущал. Хорошо хоть никаких магических зелий в последние месяцы глава Целителей не употреблял, а то бы, наверное, инстинкт наседки у секретаря проснулся ещё раньше.
-Прошу прощения, - снова подал голос секретарь. – Кому мне дела предать?
-Простите? – не понял Ребенген. Всё-таки, наверное, действительно надо спать больше, а то голова уже отказывается работать.
-Ну, вы ведь меня теперь уволите с должности, - пояснил ему секретарь, наверное, только чудом удержавшись от искушения, говорить с начальником, как с ребёнком.
-Нет уж, взвалили на себя ответственность о моём здоровье, теперь несите её, - решительно отрезал Ребенген. – Но раз уж вы проявляете такое участие, то нам надо как можно быстрее закончить вон с той стопкой, пока я действительно не уснул.
«А может, и нужна», - подумал Тео, устраиваясь в своём кресле и смотря, как секретарь садится по другую сторону стола.

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Колыбельная

Название: Колыбельная
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “Разрушители”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 212
Пейринг: Тео Ребенген
Категория: джен
Примечание: написано по заявке 09-42. Седьмой Ракш "Спят усталые игрушки"

Седьмой щёлкал клювом под окном, и Тео, спустя час или даже больше, отодвинул от себя бумажки и распахнул окно:
- Что случилось?
Ракш начал переминаться на лапах, странно нахохливаться и едва ли не вздыхать, изображаю всю тоску и одиночество этого мира. Зрелище было апокалиптичным по своей разрушительности для психики, но Ребенген даже не дёрнулся. Бастиан, стражи, разрушители, ракши… вокруг него было столько губительного для рассудка, что он или привык, или уже давно сошёл с ума.
- Что, маленький?
Седьмой защёлкал веслее, похоже участие, замешанное на пошлом сюсюканье, пришлось ему по душе. В подтверждение этого в окно сунулся кончик клюва, от которого во все стороны радостно разило дикой магией, но Тео всё-таки похлопал ребёнка. К чести Ракша, тот сообразил отодвинуться и снова что-то защёлкал. Изъясняться по-человечески чудовище отказывалось принципиально.
- Тебе грустно и одиноко?
Определённо, если судить по согласному киванию и странному шевелению деталей тела, больше похожих на попытку распушиться… сотнями видов лезвий. Нежность-то какая…
- Тебе колыбельную спеть, чтоб лучше спалось?
И плевать, умеют ли Ракши спать. Седьмому тоже было плевать, судя по счастливому, прости Господи, курлыканью.
- Ну хорошо. Я тебе спою, а ты мне не будешь мешать дальше работать, хорошо?
Ещё одно долгое курлыканье. Тео искренне, всем сердцем, надеялся, что этого никто не слышит, ему ж потом с сумасшедшими работать.
- Спят усталые игрушки, книжки спяяят…

---

Верность

Название: Верность
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: ”Разрушители”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 188 слов
Пейринг: Бастиан Шоканги и его жена (+ повитуха)
Категория: джен, гет
Примечание: написано по заявке 09-44. Бастиан Шоканги. День когда он стал вдовцом, но остался отцом.

Повитуха смотрит тусклыми одновременно испуганными и равнодушными глазами, и её голос звучит мягко и густо, как мёд:
- Ребёнок плохо лежит, и здоровье госпожи слабое, - женщина на мгновение замолкает, а потом продолжает, как ни в чём не бывало. – Я ничего не могу обещать, господин. Госпоже нужен настоящий целитель.
Бастиан качает головой, и старается смотреть… спокойно. Исключительно из уважения к женщине, которая не боится говорить ему в лицо ту правду, которую считает своим долгом сказать, не взирая на риск вызвать его немилость.
- Нет. Ордену нельзя доверять, - женщина прикрывает веки и на лице у неё – обречённое смирение. – Иди, я полагаюсь на тебя.
- Да, господин.
За повитухой закрывается дверь, и Бастиан с рыком и стоном сжимает голову в ладонях. Сейчас в другом конце коридора медленно, мучительно и страшно умирает его жена. Женщина, которую он ждал три десятка лет, которую наконец-то нашёл, которую выбрал вопреки всему королевству, а он вместо того, чтобы спасать её, притащив сюда лучших целителей, Тео, в конце концов, чтоб тот присмотрел за своими коллегами…
Вместо этого он сидит в собственном кабинете и одно за другим сжигает письма из переписки своего ангела с чиновником её несчастной, разорённой и голодной родины.

---

Она не просыпается.

Название: Она не просыпается.
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “И.О. Капитана”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 332 слова
Пейринг: Меган Рейкер (мать Джона Рейкера)
Категория: джен
Примечание: написано по заявке 09-49. "Специалист"-"И.о. капитана". любой персонаж. "И снится нам не рокот космодрома"

Меган не просыпается от кошмаров, в которых раз за разом взрывается рейс Майкла.
После этих снов она встаёт злая и спокойная одновременно, она решает вопросы наследства и дальнейшей учёбы Джона, она даже заканчивает вышивку, которую хотела подарить мужу, как в тех романтических любовных романах, где люди ещё не умели покидать Теру.
Она не просыпается от кошмаров, в которых в её дом вламываются чужие сильные люди, чтобы обыскать и найти то, что стоило её мужу жизни.
После таких снов Меган ходит весь день, борясь с ужасом, сжимающим грудь, и спорит с братом о том, что подобное (она не об убийстве, не о преступлении, она о том, что ОНИ посягнули на то, что принадлежало ЕЙ) не может оставаться безнаказанным. Меган угрожает, надеясь удавить собственный ужас.
Она не просыпается от кошмаров в которых бредёт по тёмной узкой улочке, с карманным раскладным ножом, застрявших между собственных рёбер.
После этого, весь её день посвящён размышлениям и планированию, чтобы не последовать следом за Майклом, чтобы не оставить Джонни одного. Она готовит свой фирменный пирог, чтобы побаловать сына и приходит рассказать ему на ночь сказку. И только выходя из тихой, тёмной комнаты с размеренно дышащим Джоном вспоминает, что не делала этого последние два года. Но Джонни молчал и слушал о принцах на белых конях и волшебниках в колпаках. В такие моменты Меган по-настоящему хочет разрыдаться, но знает, что за дверью её всё равно слышно.
Она просыпается, в слезах и истерике, от снов, в которых Майкл благополучно возвращается к ней домой, обнимает и целует её за ухом.
После таких снов Меган всю оставшуюся ночь лежит лицом в мокрую подушку и вспоминает, как дышать не воя. После таких снов её как будто и не было, она сама себе кажется стеклянной и ненастоящей. После такого сна, она, наконец, звонит по выбранному телефону и начинает действовать.
Меган не просыпается от… Меган больше не просыпается, она стоит в зале ожидания, а уезжающий Майкл мурлыкает ей на ухо старую песенку о рокоте космодрома и приснившейся траве у дома.
Меган снятся сны, и она не просыпается.

---

Бастиан, сидеть!

Название: Бастиан, сидеть!
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “Разрушители”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 246 слов
Пейринг: Бастиан Шоканги, Теодор Бастиан
Категория: джен
Примечание: написано на заявку 09-51. Бастиан берет отпуск и оставляет в Гэбриэла в Шоканге за старшего. Что делал Бастиан или Гэбриэл?

-Бастиан, сидеть, - рявкнул Ребенген, даже не поднимая головы от бумаг. Шла вторая неделя отпуска Лорда Шоканги, и рык у главы целителей уже получался сам собой. Благо, ему голову без предупреждения не отрывали.
-Не ори на меня.
-А ты не дёргайся. Мы с тобой это уже обсуждали, твоему сыну нужен опыт руководства, и желательно, чтобы хотя бы по началу это была уже стабильная система, а не несчастный Орден Разрушителей, где мальчик не знает за что хвататься и пытается сбежать к Негасимым Горнилам.
-Но ведь удачно, - проворчал Лорд, снова устраиваясь в кресле. И его попытка уйти, и рычание Тео, в сущности, были всего лишь новым ритуалом, помогающим спустить пар.
-Да никто не спорит с тем, что он самородок и всё может, - всё-таки оторвался от работы Ребенген, чтобы польстить отцовской гордости. – И Ракши в восторге. Но Орден всё ещё нужно создавать и организовывать, а для этого Гэбриэлу нужен опыт.
-Я помню.
-Тогда отдыхай и прекрати сомневаться в мальчике, - Бастиан попытался что-то возмущённо вставить, но Теодор его перебил. – Я знаю, что ты в него веришь, но со стороны кажется, что сомневаешься. Не обижай сына.
-Пффф. Я просто хотел пройтись по городу, - перевёл тему разговора Лорд.
-Как в тот раз, когда я тебя у телепортов ловил? Подожди уж, пока я закончу, меня тоже от этого кабинета тошнит.
Разумеется, ожидать какого-либо другого сочувствия, кроме радостного хохота от старого друга не стоило. А теперь работать, работать. Чем быстрее он закончит, тем быстрее они с Бастианом смогут отсюда уйти.

---

Разведка

Название: Разведка
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “Житие мое”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 7 382 слова
Пейринг: Томас Тангор
Категория: джен
Примечание: написано на заявку Т1-14. Томаса вербует не "надзор", а разведка на основании того, что он несколько месяцев успешно скрывал свою личность ото всех.
От автора: если вам показалось, что это напоминает автобиогафию реального человека, то вам не показалось. Но угнать паровоз, чтоб сбежать из окружения - это очень в духе Томаса, я считаю.

С Джофранкой я впервые встретился после окончания двухлетней подготовки где-то в глухих лесах нашей немалой родины. И после этих двух лет, должен заметить, что Искусники по умению ломать что-то в человеческих мозгах — не самые опасные ребята. Знать не хочу, чему учат кадровых офицеров разведки, мне мой мозг дорог, а рассказы о том, как во время учёбы в Академии у некоторых на полном серьёзе ехала крыша, я услышать успел. И, знаете, вот как-то ни на секунду не усомнился в их правдивости.
Она была красивой, яркой с необычными, экзотическими чертами лица, одетая в каштадарские платья.
— Я — Джофранка Оничану, и так как буду вашей женой, хоть и фиктивной, постарайтесь не путать моё имя, хорошо?
— И когда мы поженились? — я даже поклонился. Её слова не удивили, об этом уже успел предупредить Хромой, перед тем, как попрощаться.
— Два месяца назад. Вы по большой и пылкой любви, а мне вас рекомендовали, как доброго хозяина для моей фирмы.
— Понимаю, — я улыбнулся. — В Каштадаре лучше иметь владельцем мужчину.
— Да, — она недовольно поджала губы и достала из сумочки стопку карт и фотокарточек. — Давайте я вам подробно объясню про район «Паноптикум».
— Он особенный?
— Публичные дома, наркопритоны, другие развлекательные заведения. И вам стоит ознакомиться с правилами поведения там и географией, — Джофранка, раскладывала на столе карту.
— Зачем? — район выглядел запутанным и… ну, никаким, как ещё может выглядеть город на карте?
— Потому что там мы и встретимся в следующий раз, когда я буду забирать вас после загула. Бить буду, кстати, больно, придётся потерпеть.
— На какие только жертвы не приходится идти ради прекрасных женщин, — я постарался улыбнуться поприятнее. Новости приятными не были, но женщина рядом была достаточно привлекательной, особенно после двух лет в тренировочном лагере.
— Хм. А, во-вторых, вам надо будет появляться там и впредь. Там есть дома, в которых появляются даже самые влиятельные и осведомлённые люди каштадарского общества.
— Все жаждут запретных удовольствий.
— Да. Смотрите и слушайте внимательнее.
Весь день я провёл, слушая её рассказы о роскошных трущобах, в которые приходят богачи пощекотать нервы и нищие потратить свои гроши. Никогда не бывал в подобных местах раньше, но, похоже, придётся разнообразить свой опыт, даже больше, чем я предполагал изначально. Ужасно.
Уже уходя, она остановилась в дверях и обернулась.
— У нас фиктивный брак, так что не думайте ничего… такого.
— А если я в вас влюблюсь? — я не собирался, нет, хоть Джофранка и была необычайно красива, но спросить было интересно.
— Я большая недотрога.
— Неужели?
— И вы получите от меня оплеуху.
— Как у вас всё просто! — это становилось забавным.
— Отнюдь. В том деле, что нам с вами предстоит начать и закончить, так много сложностей, что вам и самому не захочется впадать в крайности амурной лирики. До свидания.
— До свидания, — я снова ей поклонился. Почему-то, тянуло быть на старомодную вежливость по отношению к этой женщине.
И ведь как в воду глядела красавица Джофранка, говоря о том, что любви и не захочется. А может это просто больший, чем мой, опыт.

+++

Так я прибыл в Малиганию, средний портовый городок, чуть ли не на рыбацкой лодке, переодетый в тряпьё настолько непрезентабельное, что чесаться тянуло от одного его вида. Зато в районе Паноптикума я смотрелся, как родной. Отвратительное место, грязное, вонючее. Впрочем, дальше виднелись и весьма дорогие на вид здания, хотя тоже… как будто залапанные. Мерзко, мерзко.
— Здравствуйте, — меня встретил мужчина лет тридцати, в помятом костюме, явно приличном, но подпорченном весёлой ночкой. — Господин Иоска?
О, моё новое имя.
— Да.
— Идёмте, нам надо переодеться, — взяв меня за локоть (я привычным усилием подавил раздражение, не реагировать на физический контакт меня учили почти с той же страстью, с какой вбивали в голову каштадарский язык и умение драться), мужчина потянул меня в какой-то тёмный и пустой переулок.
Предложение переодеться было бы хорошо всем, если б не предполагало, что мы переоденемся в одежду друг друга. Зато сразу стало понятно, почему костюм смотрелся на нём слегка мешковато.
— Вам надо торопиться к воротам у выхода, — тем временем инструктировал меня мужчина, представившийся, как Умбрэ. — Скоро туда приедет ваша супруга, уже обыскавшая все остальные кабаки и злачные места в городе. Торопитесь.
— А как же вы? — не то чтоб меня действительно волновали его проблемы, но всё-таки.
— Не в первый раз, — усмешка Умбрэ была неровной. — Вам стоит думать о себе и своей безопасности. В следующий раз мы увидимся, если вас раскроют и вам придётся бежать.
— Снова займёте моё место? — сваливать на других свою работу — это чёрные умеют прекрасно, но отвечаем-то мы за свои ошибки сами, Шорох их всех побери.
— Вам в любом случае надо будет думать о себе, а не обо мне, так что не забивайте голову. Идите, идите.
Ненавижу.
Госпожа Оничану, когда я появился у ворот, как раз въезжала в них в своей карете. И была весьма хороша в гневе, но я бы предпочёл больше с ней в таком настроении не встречаться, потому что зонт в её руках был действительно весьма болезненным оружием, а уж крик-то какой, крик какой она подняла. И почему пылко влюблённый мужчина из хорошей семьи не может… ну не сдачу дать, хорошо, это, положим, действительно было бы через край. Но хоть зонтик у неё отобрать?
— Это было весьма неприятно, — заметил я, когда мы уже ехали в карете по просыпающимся улицам Малигании.
— Должна же я была быть убедительной!
— Несомненно, - не стал спорить я.
— Вы тоже хорошо держались, — она попыталась улыбнуться, но слишком неуверенно. О да, я тоже заметил, что она не просто пыталась быть убедительной. Ей нравилось.
— Спасибо. Вы каштадарка?
— Несложно догадаться, да? — тонкая рука в нервном жесте метнулась поправить идеальную причёску. Я кивнул:
— Не сложно. И, тем не менее, вы работаете на Ингернику. Вас заставили? — это бы объяснило её отношение.
— О. Вы решили, что я сорвалась потому что вы ингерниец? Нет, — Джофранка покачала головой. — Нет, что вы. Я бывшая рабыня, ваш штаб выкупил меня ещё пятнадцать лет назад, я же старше вас, вы заметили, да?
— Вы очень красивы, — вежливо уклонился я, не став возражать. Да, она была лет на пять или около того старше, но с такой красотой женщину возраст не портит.
— Спасибо. Да, так вот вашему руководству нужен был кто-то, кто знал бы Каштадар и кто не любил бы его.
— А вам не за что его любить, — и не любить мужчин у бывшей рабыни тоже, наверняка, есть основания.
— Не за что. А если Ингерника и вовсе присоединит его к себе…
— Вряд ли мы этого хотим.
— Вряд ли, а жаль, - её действительно это огорчало. Забавно. — Но в Ингернике нет рабства, так что я рада ей помогать.
— Ясно. Значит, будем работать вместе.
— Да.
За окном мелькали разные здания, а мы ехали к дому, где я мог бы нормально отмыться, переодеться и вникнуть в дела фирмы моей супруги, предлагающей алхимические услуги. Прикрытие было замечательным.
Так и началась моя работа на разведку Ингерники. Как я вообще мог так вляпаться?

+++

Умбрэ возник неожиданно, весь в чёрном, похожий на ожившую тень короля.
— Нет-нет, никакой угрозы, — сразу же успокоил он меня, снимая шляпу. — Но поручение штаба столь серьёзно, что доверять его «почтовому ящику» нельзя.
Оказывается, мне следовало раздобыть новый секретный код Первой Эскадры, обосновавшейся в порту Сишоара, в котором по этому поводу особое положении и все приезжие ставятся на учёт полицией.
— Но ваша лаборатория производит материалы, в которых база нуждается, так что просто забейте конкурентов низкими ценами, и вашему приезду не только не удивятся, но и будут рады.
Какой умный, да? Так-то он всё правильно говорит, главное в процессе создания демпинговых цен не разориться, а то прикрытие сгорит, выглядеть мы с Джофранкой будем подозрительно, да и просто обидно, хорошая же фирма, зачем её зазря разваливать. Запас прочности у нас, конечно, есть, но надо подумать.
— Что дальше?
— Дальше… Дальше у нас есть фото господина Больдо, — Умбрэ положил передо мной почти чёрную, снятую в свете луны, фотографию с мужчиной в форме, залезающим в окно второго этажа какого-то здания. — Господин Больдо — старший стражник центрального района Сишоара.
Тут я вспомнил, как в газетах писали об ограблении конторы стражников, дело было громкое, но виновника до сих пор не нашли.
— Как вам удалось поймать его в такой момент? — я был практически восхищён. Не только тем, что коллеги смогли это сделать, но почти интуитивным ощущением того, как несвязанные друг с другом детали одной сети, тем не менее слаженно работают на необходимый результат. В каком-то смысле, это было даже филиграней механизма, загадочнее химических реакций. То, что кто-то умеет так организовывать людей.
— Это было не просто, — не стал распространяться куратор, хотя в его голосе послышалась законная гордость то ли за себя, то ли за всю контору. — А ещё у господина Больда есть сестра Луладджа, за которой ухаживает безнадёжно влюблённый сигнальный офицер с флагмана, господин Дечебал. Девушка ему отказывает, так как жаждет найти жениха с квартирой и мебелью.
Однако, учитывая, что здесь однокомнатная квартирка с кухонькой и прихожей считается пределом мечтаний для многих и многих, желать ещё и мебель — очень самонадеянно для ничем не примечательной девицы.
— И этот офицер, раз уж он сигнальный, имеет доступ к необходимым бумагам.
— Само собой.
— И очень влюблён?
— Уже три года как.
Я задумчиво хмыкнул. Порой всё так незамысловато просто, а важнейшие государственные секреты зависят всего лишь от любовных терзаний одного из младших офицеров. Потрясающе.
— Будьте осторожны, — натягивая скрипящие свежей кожей перчатки, предупредил меня Умбрэ. — Там уже начали работать имперцы, а они грубоваты и агрессивны.
— А как же тонкость подхода? — усомнился я больше из чувства противоречия. Нельзя же всё время кивать и соглашаться! Куратор посмотрел на меня, усмехнулся, как будто понимающе, и возразил:
— Какая тонкость у людей, которые даже с собственными подданными договориться не могут, не покалечив им головы?
С этим я был вынужден согласиться. Работать с людьми империя явно не умела, и вряд ли могла научить своих людей.

+++

Я очнулся на полу с раскалывающейся головой. А ведь как всё хорошо начиналось. Коммендант Сишоара заключил с нашей фирмой контракт на поставку необходимых материалов, бесстыдно соблазнённый нереально низкими ценами, при бесспорно высоком качестве продукции. У моей — хорошо, Джофранки — фирмы была отличная репутация, а так же мы славились лояльностью к отечеству. На мой вкус, это выглядело подозрительно, но каштадарцы, наивные люди, верили. А теперь я валялся на полу собственного гостиничного номера, в то время как посторонний мужик, от которого мерзко разит рыбой, копался в моём бумажнике. Отвратительно.
— Очнулся? — другой подошёл и пнул меня сапогом, не больно, но вашу ж мать! А потом вообще поставил ногу прямо на меня. Слов нет.
— Но где код? — рыбный растерянно перебирал те бумаги, что были у меня с собой. Я понять не могу, они что, правда поверили, что я так быстро всё добыл? Да так даже кролики не родятся! Это они обо мне такого высокого мнения или о себе трезвого?
— На кого работаешь, а?
— Фирма-то известная… — снова подал голос вонючий, но дальше я не слушал. Это, в конце концов, даже хорошо, что идиот на меня решил наступить, его теперь проще за эту ногу схватить и бросить, выворачивая колено. Покатиться в угол я ему, всё же, не дал, успев, поймать и швырнуть в напарника. Какое-то время было тихо, кажется, они то ли ударились головой неудачно, то ли просто не ожидали отпора. Наивные.
И знаете, что я услышал через две секунды? Жалобы, блядь. Жалобы на то, что они сирые, убогие, что у них не было выхода и вообще не буду ли я так любезен, чтобы пожалеть их несчастную родню. Буду. Буду любезен, блин, они вообще кого из себя строят? Что с империей не так, что у неё такие тупые сотрудники?
— Мне всё равно кто вы и откуда, но вы так бездарно работает, что жалеть я вас не собираюсь.
Тем более, что на шум драки уже стали собирать обитатели соседних номеров, и я попросил кого-то из них вызвать стражей порядка. Те приехали достаточно быстро.
— Вы посмотрите, что они со мной сделали! — возмущался я, благо устроить скандал за неподобающее обращение может любой чёрный, даже без специальной подготовки. — Разве это можно так, чтобы честный каштадарец, в своём же отечестве терпел такие испытания, я вас спрашиваю?!
Детины были со мной солидарны, к задержанным безжалостны и в целом весьма исполнительны. В участке я дал свидетельские показания, сунул всем по десятке, а в лапу Больдо сотню, как он ей обрадовался! Он же только-только вынес неплохую сумму, что ж он такой… привыкший к нищете? С такими людьми в этой стране можно купить вообще что угодно. Удобно, но неприятно.
Я предложил ему вернуться ко мне в номер:
— У меня, знаете, есть початая бутылочка отличного вина…
Он обрадовался ещё больше. М-да. А когда возле бутылки легла тёмная фотокарточка, Больдо даже не смог сообразить что она означает.
— А вы присмотритесь, — голос мой стал глуше, мягче, доверительнее. — Неужели не узнаёте благородный облик этого человека? Или может, досточтимое здание, в которое он пытается… войти? — понимание начало ужасом проступать на его лице, но позволять ему нырять в это состояние с головой в мои планы не входило. — Кстати, как там ваша очаровательная сестра? Всё ещё не дала согласие милейшему Дечебелу?
— Нет, — растерянно отозвался Больдо, сбитый с толку изменением темы. Кажется, он даже хотел бы испугаться до смерти, только для того, чтобы знать, что чувствовать. Людям так тяжело даётся неуверенность.
— Так скажите ей, что это она зря. Скоро он станет достаточно богат, чтобы завести любую мебель, какая придётся ей по душе, — я выдержал задумчивую паузу. — Если вы, конечно, сможете убедить его помочь мне. Но полагаю, что это в ваших взаимных интересах.
— И ваших.
— Само собой. Но я могу пойти и другим путём, а вот милейший Дечебел вряд ли иначе сможет добиться прекрасной Луладджи.
О том, что сам Больдо может сесть я говорить не стал. Несомненно, тот и так это понимал. Конечно, он мог бы тогда сказать, что я пытался добыть секретные документы, но доказательств у него не было, а потому он сомневался что сможет убедить коллег в том, что в его словах есть что-то кроме попытки оправдаться. Не самый глупый был человек, всё понимал.
В целом же, вскоре всё устроилось, я получил коды, Больдо и Дечебел деньги, Луладджи состоятельного жениха, а Каштадар… ну а что Каштадар, ему следовало лучше платить верным сынам своим, чтоб те могли купить диванчик для любимой женщины. Спустя несколько дней я передал бумаги Умбрэ, тот же в свою очередь «порадовал» меня известием о присвоении мне капитана. Я ведь помню, что никогда не хотел становиться военным… С другой стороны, вряд ли меня можно назвать примитивным дуболомом, а признание заслуг — всегда признание.
Секретные коды, в конце концов, на улице не валяются, ха, знай наших!

+++

В тот раз я возвращался после заключения крайне удачной (во всех смыслах) сделки и планировал это дело немного отпраздновать, потому что душа требовала праздника и алкоголя. Рюмочку. Зато крепкого. Но, разумеется, мир не может быть так прекрасен и дать мне спокойный выходной.
Дома меня ожидала крайне озабоченная, почти взволнованная Джофранка, с письмом и фотографией какого-то мужчины на столе.
— Умбрэ просил тебя запомнить, как он выглядит, — она нервно сжимала губы. — По информации из центра генерал Уилсон, договорился с каштадарской разведкой о продаже сведений о резиденте и всей сети.
— Так уж и всей… — пробормотал я, пытаясь осознать масштаб катастрофы.
Джофранка пожала плечами и прижала тонкие пальцы к векам, то ли от усталости, то ли от безвыходной злости и страха. Ну да, она-то с этим знанием уже несколько часов живёт. Одна.
— Сейчас это не так важно, — тем временем решила ответить мне напарница. — Катастрофой эта сделка окажется в любом случае. Уилсона нужно перехватить до того, как он осуществит задуманное. Нам.
— Это работа для Умбрэ, — я раздражённо взял в руки фотографию. Не важно чья это конкретно обязанность, сделать надо в любом случае. Не нам, конечно, Джофранке в этот раз вряд ли найдётся место, и Умбрэ, как пить дать, это понимает, так что скоро появится. Ох и побегаем же мы с ним.
До виселицы добегаемся, не иначе. Надо Джофранку отправить из города прямо сейчас, чтоб, если засветимся, у неё был шанс уйти.
Умбрэ появился за полночь. Злой, взвинченный и сдержанный настолько, что хотелось ему предложить подраться просто из гуманистических соображений, чтоб пар выпустил. Но он точно меня не поймёт, как же, тут Родина в опасности, сеть под угрозой, если не справимся сотни и сотни людей будут арестованы и большинство из них казнят. Даже ничего неподозревающих, наивных “ящиков” могут. Но фиг ли в таком состоянии можно наработать?
На самом деле — можно. Уж мне ли не знать, после дрессировки у Хромого.
— Нам надо узнать, где с Уилсоном собираются встретиться наши гостеприимные хозяева, светиться тот не хочет, о том, что про него в Центре уже знают он не в курсе, — передо мной положили карту города и чертежи одного из его зданий. — И узнать это можно у мистера Фэйна, вот его дом, видишь?
— Вижу. Он в закрытом армейском городке.
— Само собой, не могло же нам просто так повезти, — Умбрэ кивнул так, что стало понятно — он дошёл до той точки, когда весь ужас проблемы возносит человека до состояния полного покоя. В самом деле, что уж нервничать, когда хуже не будет, а будет только лучше?
— Если мы туда сунемся, меня засекут по Источнику, даже если я скручу его ещё сильнее и засуну ещё дальше, — или он забыл про сигнальные амулеты вокруг городка?
— Куда уж глубже, — пробормотала Джофранка, принесшая нам чай, а Умбрэ молча поставил передо мной блокиратор. Ах ты ж блядь… Как красиво пляшут ёжики. Ничего куратор, конечно, не забыл.
— Если нас поймают или вычислят потом, то не отобьёмся уже наверняка, - я не верил в действенность своих аргументов, но нельзя же просто промолчать.
— А если нас заметят, Уилсона мы точно не перехватим, и какое тогда это будет иметь значение?
Действительно. Я взял флакон и отвинтил крышку. Ненавижу.
— Так что с мистером Фэйном?
— Это он должен будет встретиться с мерзавцем, так что будем выбивать из него сведения.
— Договаривай, договаривай, я задницей чую, что ты ещё не всё плохое рассказал.
— Убить его после этого не получится, иначе сигнализация сработает не хуже, чем на тебя без блокиратора, — я, видимо, всё-таки изменился в лице, потому что куратор запнулся. — Т… Иоска, можешь ругаться, если поможет.
Эк его разобрало, что он меня чуть по имени не назвал. Не знал даже, что он в курсе настоящего.
— Да что тут ругаться, — я сложился в кресле пополам, зарываясь пальцами в волосы. За время работы тут, привычка всегда держать морду самоуверенным кирпичом извратилась так странно, что в присутствии коллег это начало казаться необязательным. Засмеют меня на пенсии, ой засмеют, если доживу. — Не поможет же.
— Не поможет, — согласился Умбрэ.
Мы засветимся просто со стопроцентной вероятностью. Припрёмся к господину повышенной важности, покажем лица, ну ладно, тряпки какие-нибудь на лицо намотаем, но толку с них, а потом уйдём, оставив его в живых. Резидентуру, может, из-под удара и выведем, но свою ячейку уже никак.
— Когда пойдём?
— Уилсон прибывает через три дня, пойдём в ночь накануне.
— Угу. Джофранка.
— У меня дела как раз возле гор на западе, — кивнула она. Вот что с ней хорошо, никогда не изображает из себя героиню, когда не надо. Учитывая, что почти никогда не надо, а повод нет-нет, да и подвернётся — эта её черта каждый раз радует.
— Отлично, — я кивнул ей и повернулся к Умбрэ. — Останешься у нас сегодня?
Он на секунду задумался. Потом кивнул. Мы, по идее, вообще пересекаться не должны, но как тут не пересечёшься, когда такое случается, а слишком часто мелькать на нашей улице может быть ещё хуже, чем остаться… Боже, да просто одному сейчас ему будет… страшно, ага. Он же не крутой и чёрный… под блокиратором. Ненавижу!

+++

Спустя два дня мы сидели на постели мистера Фэйна, и Умбрэ объяснял ему, почему пойти с нами на сотрудничество — хорошая идея. Что поразительно, без магии, пыток и другого физического насилия, но пробирало даже меня, мистера Фейна же просто била дрожь. Знать не хочу чему и как учат кураторов групп, мне-то раньше казалось, что это мой мозг вывернули и завернули в странную загогулину, а я, оказывается, ещё легко отделался.
Спустя два часа уважаемый генерал-майор всё-таки сдался и смог, наконец, отбыть в целебный обморок.
— Ты его не убил? — уточнил Умбрэ на всякий случай. Нервничает.
— Увы, нельзя.
— Тогда пошли. Хорошо, что Уилсон прибудет на рассвете, успеем до того, как поднимется тревога.
Я кивнул. Постараемся.
Назад мы шли почти в открытую. Сюда пробирались чуть ли не мышиными норами, а выходить решили так, будто право имеем. Люди на это часто ведутся, даже на закрытых объектах. По крайней мере, до тех пор, пока ты не делаешь что-то необычное. Например, не пытаешься выйти ночью с полурежимного объекта без разрешающих документов. Так что мимо постов пришлось всё же сочиться бесплотными тенями.
— Ночь перестаёт быть томной, — пробормотал я, когда мы отошли квартала за три, а за спиной было по-прежнему тихо.
— Ха, ещё три дня назад как. Я на вокзал, присмотрю за Уилсоном, не перехватит ли его кто, если местные успеют спохватиться Фэйна, а ты на точку встречи.
— Угу. А если успели?
Умбрэ задумчиво подбросил на руке артефакт, стандартный такой, с огненным проклятьем, мистера Уилсона сожжёт со всеми бумагами, которые он может везти. Угу. Фейерверк, блин. Лучше бы Уилсону до меня доехать. Для него тоже, кстати, лучше. Сломать шею — это не так больно, как сгореть заживо.

+++

Я сидел на скамейке в парке и обрывал листки акации веточку за веточкой, веточку за веточкой. Вид, надо полагать, имел задумчивый и благородный, что просто идеально соответствовало нынешнему образу. В конце концов, я же сейчас получу всю ингернийскую разведку на блюдечке всего за несколько миллионов. Ну, за несколько десятков миллионов, подумаешь. Меня ждёт успех, карьера, слава, уважение коллег. Да за такое можно было бы даже из собственного кошелька заплатить, а я ещё и даром, за казённый счёт всё обстряпал. Как тут не сидеть благостно, обрывая несчастную акацию и размышляя о том, какая жизнь завтра замечательная начнётся?
Думал о хорошем, пусть и чужом, я старательно. А ещё не мог нарадоваться на блокиратор, потому что плохо бы мне было без него, натура и так-то пытается вылезти с тех пор, как восток только-только начал светлеть. А если б ещё и Источник под рукой был, спалился бы за два километра в своей видовой принадлежности, к гадалке не ходи.
Когда за спиной раздался шорох шагов человека, привыкшего ступать тяжело и уверенно, но сейчас пытающегося почти красться, я буквально возблагодарил небеса. Наконец-то. Ожидание — это сестра моей работы, но как же она порой утомляет. Оборачиваться я не стал. Если это Уилсон, то он сам подойдёт, если это по мою душу, то… ну, тоже подойдут. Не надо дёргаться, это я — хозяин положения, это я нужен, а не мне.
— Мистер Фэйн?
— О, а вы, любезный, кто будете? — я широко улыбнулся, обернувшись, наконец, к подошедшему мужчине. Представительный господин, этот Уилсон, и лицо такое… наверное, именно для таких в книгах используют словечко «благородное». Содержание, конечно, не соответствует, но людям вообще тяжело даётся стремление к идеалу.
— Я Перелётная Птица, — мы договаривались встретиться.
— Конечно, конечно, мой хороший, — я встал на встречу и слегка приобнял его за плечи. — Я очень тебя ждал.
Должен заметить, у Фэйна или кого другого из каштадарцев отменное чувство юмора в подборе прозвища для нашего друга. Изумительно подходящее, осталось его теперь правильно приготовить.
— Не нервничай ты так, — пожурил его, обратив внимание, как судорожно он тискает свой чемоданчик. — Я тебя не обману. Мне же нужны не только бумажки, сам понимаешь…
Боже мой, и ведь он действительно расслабился, какая самоуверенность, какая убеждённость в собственной ценности. Ну ещё бы, когда у тебя в руках жизни сотен людей, на подготовку каждого из которых ушло денег больше, чем на всё твоё жалованье грех не возгордиться. Про своё собственное жалование я вообще молчу, когда разорюсь, пойду заложу в ломбарде самого себя, вероятно, и внуки ещё ни в чём нуждаться не будут.
Переговариваясь на слегка отвлечённые темы, мы, не торопясь, углублялись в парк, где даже тех немногих людей, что мелькали сейчас, не будет. А мне нужна уединённость и никаких свидетелей.
— Правда, красивое место? — ласково спросил я, показывая ему бережок милого, затерянного в ивах пруда.
— Очень, — согласился Уилсон голосом, дрожащим в равной степени от волнения, нетерпения и испуга. Правильно боишься, сука, жаль недостаточно для того, чтобы тихо сидеть и перебирать бумажки дома, не торгуя государственными секретами.
— Прекрасное место для того, чтобы обсудить наши дела, верно? — я протянул ему сложенный листок из чековой книжки. Все они одинаковые на вид. А развернуть и прочитать, что там написано, у него всё равно шансов не будет: тяжело делать что-то со спицей, через ухо, проткнувшей мозг. Тяжёлое тело я подхватил как только оно начало оседать и аккуратно уложил на землю, после чего обшарил все возможные карманы, нашёл парочку потайных и один тайник в каблуке. Уничтожил все документы и вещи, которые могли как-то помочь в его опознании. Потом занялся чемоданчиком, знал бы я раньше, сколько смерти и жизни может быть в самом обычном, среднего размера, чемодане. Всё, что было в нём, тоже уничтожил, стараясь не смотреть в тексты совершенно. И даже на названия папок. Чем меньше я знаю, тем лучше. Резидентурная сеть тем и сильна, что друг друга не знает, и если кто-то провалится, то никого не сдаст, просто потому что не знает никого больше. На прощание ещё раз обыскал покойника (вдруг что-то упустил) и тогда уже утопил его вместе со своей, абсолютно безличной, сумкой. Чемоданчику же самое место в какой-нибудь городской помойке. Мало ли, может на ней какая магическая хрень, чтобы найти потом можно было, пусть найдут тогда отдельно от хозяина.
Задание выполнено, а помирать нельзя, вдруг пронесёт. Какая досада, мышиный яд, так-то, куда приятнее застенков местного Генштаба. Уж даже если собственная учебка адом на земле казалось, что во вражеской со мной сделают, дай им шанс, думать заранее не хочется.

+++

Мы сидели в моём кабинете, надираясь по очереди кофе и чаем (бутылку коньяка, которая лежала для особенного случая, я сам вылил в раковину, чтобы не маячила перед глазами), и давясь табачным дымом: Умбрэ из собственной сигареты, я тем, что он надымил в комнате. Мысли всё ещё стояли, не двигаясь, но пронзительно, преступно ясные. Не то чтобы мы стремились затуманить сознание (нельзя), но мечтали об этом минута за минутой.
День клонился к вечеру, закат начинал отливать вино-красным, а руки у нас до сих пор не тряслись, хотя кто бы обвинил? Это, впрочем, скорее всего от того, что мы всё ещё были на рабочем заводе, а отнюдь не расслаблялись. Ничего ещё не кончилось.
— Может, отравимся? — предложил я, наливая по кружкам какую-то чёрную дрянь из первого подвернувшегося чайника. Кажется, способность отличать чай от кофе я потерял ещё час назад.
— Нельзя, — с сожалением качнул головой Умбрэ, хотя явно предпочёл бы крысиный яд вместо сахара в чашке. — Сам знаешь.
— Да-да, помню эту дурацкую инструкцию, продолжать работу до самого последнего. Вот зачем?
— Вдруг пронесёт?
— КАК?!
— Фэйна мог хватить удар, он мог нас не опознать…
— Особенно меня, я с ним полгода назад контракт подписывал.
— У него был стресс — мог и не опознать, — с обречённостью смертника оспорил мои слова куратор. Что ж ему ещё делать, как не успокаивать меня. — Мог перепутать. Мог вообще старому недругу отомстить, раз уж самому пропадать.
— Так уж и пропадать?
— За провал его бы разжаловали, а за то, что разболтался — казнят.
— Тогда я не знаю какие у него более страшные недруги, чем мы, — развеселился я.
— Например, ходят слухи, что его дочь два года назад не утонула, а утопилась, потому что один высокопоставленный офицер её… как это говорится…
— Поматросил и бросил?
— Угу.
— Ну будем надеяться.
Умбрэ снова крутанул в руках артефакт с тем же огненным проклятьем, которое припас ещё да для Уилсона. Задумчиво так, почти влюбленно.
— Не торопись, не торопись, — подбодрил его я. — Может ещё не пригодится… Слушай, а если что, его на двоих хватит?
Тот пожал плечами. Шорох его знает. Может и нет. А из нас двоих, убивать надо, если за нами придут, в первую очередь его, я-то что, кроме него и Джофранки из кадровых агентов никого больше не знаю. Ну несколько завербованных информаторов, десяток людей, которые сами не знают, что они, оказывается, не мирные горожане, а на чужую разведку работают, да какое-то количество “почтовых ящиков” сдам. А у куратора есть связь с другими группами.
— Подстрахуешь, — подвёл итог под моими размышлениями Умбрэ.
— Угу. И сам чем-нибудь траванусь, если придут.
— Нет, так не годится, — не согласился он. — Если уж проваливаться, то с пользой.
— Ага, спасение всей резидентуры — это, значит, без пользы, — согласился я.
— Это минимизация ущерба, — отмахнулся куратор, похоже увлёкшийся новой мыслью. — Давай лучше подумаем, кого будешь подставлять, если что.
— О, — я даже повеселел. — Мне нравится ход твоих мыслей. Давай думать.
Подумать не получилось, в дверь позвонили.
Открывать я её шёл… Нет, это не страх, это как-то по другому называется. И не потому, что чёрные бояться не умеют, жизнь показала и объяснила, что умеют прекрасно, просто редко необходимость возникает. А потому что страх перегорел ещё в обед, осталось только вот это вот тяжёлое и неповоротливое внутри. Жить, двигаться и работать — можно, но и только. С другой стороны, всё остальное никого и не волнует.
За дверью стояли два мужика в какой-то неопознанной спецухе, но, кажется, не форме. Хотя мало ли кого за нами могли отправить.
— Да, господа? — где-то у меня за спиной, в недрах дома, настороженно ловит каждый звук Умбрэ.
— Мы дератизаторы.
Я смотрел на них, кажется, абсолютно бессмысленным взглядом:
— Что?
— Крыс травим, — пояснили парни. — Нуждаетесь?
— Нет, — медленно-медленно я покачал головой. — Никаких крыс, любезные, абсолютно никаких. Свободны.
— Ну, если заведутся, вы обращайтесь, — и они сунули мне визитку в руки, прежде чем я успел закрыть за ними дверь. Очень хотелось по ней и сползти, но орать матом хотелось больше, так что пришлось возвращаться в кабинет:
— Какого хуя мы эту крысу не отравили, а? — я смотрел на куратора, а у того глаза собирались в кучку. — Вот какая религия нам не позволила отравить старую мразь чем-нибудь медленным, чтоб он к утру подох и ничего никому не смог рассказать, а?
Всё, кажется, где-то в этот момент мы всё-таки выпали из нашей реальности в ту, где не облажались так нагло. Я думал матом. Я даже чувствовал матом. Кажется, мат даже Источник на минуту заменил. Как? КАК?! Почему мы об этом не подумали?!
— Не-не-не, — наконец, спустя пять минут транса, замотал головой Умбрэ. — Всё правильно мы сделали. Где б мы такой яд взяли? Или ты его в тумбочке хранишь?
— Нет. В доме агента не должно быть ничего, что не могло бы быть у его легенды прикрытия, — почти как на экзамене процитировал я одну из заповедей учебки.
— И у меня те же инструкции, — кивнул куратор. — У всех они одинаковые в этом месте. Мы бы пока яд с нужными характеристиками по притонам искали, привлекли б внимания столько же, сколько твоим неблокированным Источником. И ещё ДО операции.
Я устало упал в кресло и забрал его чашку, выливая жидкую горечь в собственное пересохшее горло.
— Не знаю, меня, наверное, должно утешить, что мы не два дегенерата?
— За неимением других утешений, — пожал плечами Умбрэ. — И такое сгодится.
— Угу.
И мы продолжили ждать.
Ожидание наше затянулось на два дня, по истечении которых, мы узнали, что Фэйн во всём обвинил агента имперской разведки. То ли и правда решил, что нам его сдал знакомый имперец, с которым бравый служака вёл дела (везде водятся предатели, буквально везде, а ещё они порой друг друга через друг друга покупают, мерзость какая для офицера-то), то ли понадеялся, что за сотрудничество с условно союзной империей к нему не будут так строги, но факт остаётся фактом. Жалеть его, разумеется, никто не стал, повесили, как предателя и дело с концом. Может, не стали бы так торопиться, и допросили бы ещё внимательнее после того, как пообщавшись с представителем имперской резидентуры поняли бы, что их обманули, но… Тот помер в процессе задержания, из-за своих печатей, и допрашивать стало некого. Как удобны имперские печать при правильном обращении с ними. Не для имперцев, конечно, но чья в этом вина?
Просвистело, просвистело же!
Может, не такие и тупые у Центра инструкции. Не все, по крайней мере.

+++

— Знаете, — встретил я Умбрэ в очередной раз, — для человека, которого я должен был увидеть только в случае, когда мне придётся бежать не глядя, вы встречаетесь со мной излишне часто.
— Господин Иоска, вы читаете мои мысли, но ничего не могу поделать с обстоятельствами и приказами Центра, — покивал мне, улыбаясь, куратор. — Скоро в Каштадар приедет один из ведущих инженеров-оружейников Ингерники, и вам надлежит провезти его по заводам, чтобы он определил каковы успехи наших соседей. Говорят, что они возвращаются к исследованиям огнестрельного оружия, хоть в прошлом и доказана его малая эффективность.
— И теперь у нас опасаются не обнаружили ли каштадарцы способ это исправить?
— Разумеется.
— И как с точки зрения Центра я должен это сделать? Оружейные заводы, а тем более лаборатории, это не магазины готового платья, а моё прикрытие не предполагает доступ туда, тем более свободный.
— Я подскажу вам имена. Везде есть люди, которым нужно кормить и одевать семью, а Кашатадар, на наше счастье, не настолько богат, чтобы его гражданам не нужна была помощь в этом вопросе.
Я задумчиво качнул головой. В какой момент времени я стал относиться к подобному взгляду на жизнь с… презрением? Неодобрением? Когда долг перед государством внезапно осознался? Все проклятия мира на твою голову, Хромой! Но пока в Каштадаре даже сотрудники секретных лабораторий не могут досыта накормить детей, узнавать их секреты действительно удобнее и проще. Так возрадуемся же. Благо, деньги у нашей с Джофранкой фирмы имелись в достатке. Настоящие, легальные деньги, которые могли пройти любую проверку. Наверное, не много было других таких законопослушных налогоплательщиков в Каштадаре, как мы.
Мистера Мейса я встретил через неделю и сразу предупредил, чтобы он был предельно осторожен и обходился без самодеятельности.
— Ваш предшественник, если не знаете, сидит в местной тюрьме уже третий год и вытащить его оттуда никак не получается.
Но инженер только рассмеялся и закивал мне:
— Да-да, у нас, знаете ли, год назад тоже посадили местного, уж слишком полюбившего прогулки вокруг заводов. Я понимаю о чём вы говорите, мне обязательно надо вернуться с полученной информацией назад.
И мы поехали по весьма опасному маршруту, включающему в себя почти все значимые военные производства Каштадара. Работа обещала быть рискованной, но в конечном итоге, ничего особенного за время её выполнения не случилось. Только тем и запомнилась, что оказалась последней в Каштадаре.

+++

На западе начинались волнения, и Джофранка отбывала туда, чтобы держать руку на пульсе, а возможно, хоть она об этом и не говорила, но сомневаться не стоило, и внести свой вклад. На прощанье она расцеловала меня в щёки, и, когда тёмные мягкие губы коснулись моей кожи, мне вспомнилось, что в древности осуждённый целовал перед казнью своего палача.
— Мы ещё обязательно увидимся, — вишнёво-чёрные глаза этой женщины сияли, когда она, прощаясь, в последний раз обернулась на пороге. В тот момент, кивая ей на прощание, улыбаясь в узкую, обтянутую тонкой тканью спину уходящей из моей жизни красавицы, я, наверное, влюбился. И знаете, Джофранка была права тогда, в нашу первую встречу. В этой жизни, в аду, она сказала, но, пожалуй, преувеличивая, действительно не стоило усложнять наши с ней отношения любовью. Хорошо, что ничего из этого не выйдет.
Проводив её, я задумался над контрактами, которые предложили нашей фирме. Госзаказ был интереснее с точки зрения информации, частные с точки зрения обогащения. Как бы так вывернуться, чтоб мой нерентабельный «патриотизм» не выглядел подозрительно? Так следующий месяц для меня прошёл в рутинной, ничем не примечательной работе, которая должна была принести свои плоды значительно позже, возможно, даже не мне.
Тот день был на удивление солнечный для осени и ничего, понимаете, ничего не предвещало беды. И даже тень короля не пыталась касаться моего сердца, когда во время ужина в комнату вошёл… Ливиу Кришан. Тот самый, которого я же и поймал на попытке забраться в одну из секретных лабораторий Керпана. Ещё когда сотрудничал с любимой во всех позах родной конторой.
— Здравствуйте, господин Иоска, — и улыбался, сволочь, так довольно, что где-то внутри попытался зашевелиться Источник, от одного только желания разбить к чёртовой матери чужое самодовольство в кровавые ошмётки, но: не сейчас. Ливиу вряд ли пришёл один, а значит, нужно сохранять спокойствие. Тем более, что чем дольше они не будут знать, что я маг (как удачно, что в той истории с лабораториями я в очередной раз ходил под блокираторами), тем для меня лучше. Если засветиться сейчас как маг, то, в дальнейшем, любой возможный вариант побега будет так усложнён, что даже я могу не справиться. А потому держим себя в руках. Как удачно Джофранка уехала, с ней было бы гораздо сложнее.
— Вы, вероятно, не ожидали меня здесь увидеть, — Кришан был сама любезность.
— Не так скоро, во всяком случае, — хорошо, вежливо улыбаться меня учили так же, как правильно драться. То есть безжалостно вгоняя в условные рефлексы нужные реакции. А я ещё когда-то над Ларкесом смеялся за нестандартный подход к решению конфликтов. — Но, судя по всему, вы решили не задерживаться в вендельской тюрьме, в которую я вас засунул, — ещё дружелюбнее. Пусть у него хоть на зубах заскрипит. Как его вообще упустили, а? Вот ничего никому нельзя доверить. Стоит положиться на любимое отечество, и меня тут же находит единственный каштадарец, знающий, что я не просто ингерниец, а ещё и на правительство работаю. Ненавижу.
— О, я не в обиде, — Кришан отмахнулся, как будто к нему подлетела муха, и я начал мысленно считать до десяти и обратно. Это не успокаивало, но давить Источник, загоняя его всё дальше и дальше под считалочку, почему-то было легче. — В тот раз повезло вам, мой друг, в этот мне.
— С этим трудно не согласиться, — я отложил вилку (острые предметы в таких ситуациях в руках лучше не держать, они заставляют собеседника волноваться) и налил себе чаю из чайника, предложив и любезному Ливиу. — Давайте ещё немного посидим. Понимаю, вы такое уже переживали, но для меня это впервые…
Хорошо, что в этот раз я за алхимика, а не за белого.
— Понимаю, — Кришан лучился удовольствием, злорадным торжеством и, судя по всему, не можег отказать себе в удовольствии этот миг продлить, так что, когда в кабинет заглянули его подчинённые, взмахом руки отправил их и дальше осматривать дом. Мой дом. Ну, хорошо, дом Джофранки.
Ненавижу.
Но как же хорошо, что он такой… тупой и мелочный.
— Только без глупостей, — Ливиу на секунду перестал улыбаться. Ишь, вспомнил об осторожности. — Положите, пожалуйста, оружие на тарелку.
— Конечно, — да вообще без проблем, мужик, забирай эту зубочистку. И расслабься, видишь, я медленный, я совершенно не пытаюсь тебя спровоцировать. Вот твой кинжал и амулет, только извини, не в тарелку, а на стол. У меня хорошее воспитание, в посуду всякую дрянь без необходимости не укладываю.
— Не расстраивайтесь, мир так устроен, что за ошибки в нём надо платить, — посочувствовал Кришан, подаваясь вперёд, чтобы забрать оружие.
— Вы абсолютно правы, — согласился я в тот момент, когда тарелка (спасибо за науку, Хромой) превратилась в моих руках в смертельное оружие. Подумать только, а ведь всего несколько лет назад, я искренне думал, что её можно максимум разбить о голову. Как мало мы порой знаем о самых заурядных вещах. — За ошибки приходится платить.
К сожалению, из-за обыскивающих дом подчинённых моего любезно мёртвого гостя, времени на то, чтобы переодеться в его форму (оу, майор, так вы дослужились до полковника? Поздравляю, поздравляю) не было. Так что пришлось ограничиться возвращением своего и отъёмом чужого оружия, как ни крути, а пока ситуация не припрёт настолько, что за Источник схватиться придётся не смотря ни на какие последствия, и от этих игрушек против обычных людей будет толк.
Через туалетную комнату я выбрался во двор и поймал пролётку:
— На товарную станцию, уважаемый. Можете не спешить.
Мне нужно подумать, хотя бы те минуты, что уйдут на дорогу. А вообще, товарная станция хоть и пришла в голову случайно, но оказалась идеей удачной. Искать меня в первую очередь станут на пассажирском вокзале либо в порту, а туда подтянутся попозже, люди в некоторых вопросах такие же предсказуемые, как чёрные. А много времени мне и не надо, верно? Только добраться до границы.
На окраине города я расплатился с извозчиком. Разумеется, станция была ограждена забором от посторонних, а пассажиров на этих составах не предполагалось. Даже табличку «Вход воспрещён» повесили, но я в лучших традициях черномагической натуры перебрался через забор прямо над ней, наплевав на запрет.
Мне безумно повезло, на запасных путях стоял, попыхивая пятиосный паровоз с устройством которого я познакомился ещё во время учёбы в Редстоне, когда на каникулах из любопытства развёл знакомых машинистов на краткий курс знаний. А лишних знаний, как известно, в нашей жизни не бывает. В суете бегающих и торопящихся рабочих между прибывшими и отправляющимися составами, на меня никто не обратил особого внимания, раз человек знает, куда он идёт, то он это знает, а посторонним здесь взяться не откуда. Ха. Хоть бы за Айншелд выбраться.
В будке никого не было, верно, машинист со свитой отлучился ненадолго перед отправлением. Тем лучше для нас обоих. Оглядевшись по сторонам, я разомкнул крюк сцепления паровоза и состава, после чего одним прыжком заскочил в будку. Семафор был ещё перекрыт, но ко мне это явно не относилось. Одно движение кулисы — и паровоз взял разбег. В Ингернике машинисты обычно держали давление пара на отметке двенадцать атмосфер, здесь же выше, и я разогнал машину сразу на пятнадцать атмосфер. Скинув пиджак, мне пришлось поработать лопатой, беря уголь из тендера. Главное — выбраться за Айншелд, главное — выбраться за Айншелд… На самом деле, конкретно в этом городке, под которым когда-то наши предки за что-то воевали, не было никакого особого смысла перед любой другой точкой на карте, но наметив себе конкретную цель — всегда проще.
Конечно, на станции спохватились пропажей паровоза и теперь я летел под семафорами, сигналящими мне красными фонарями, стрелка манометра, тем временем, коснулась отметки «17», но сейчас это было не важно. А вот и Айншелд! Мимо быстро пронёсся каменный перрон с несколькими деревцами, а локомотив четыре раза вздрогнул, когда под его колёсами взорвались предупреждающие петарды.
Пора.
Когда станция скрылась за поворотом, я отжал форс-кран, стравливая излишки пара в сифон, и встал на трап, выглядывая место, где можно было бы спрыгнуть. Наконец, показался довольно пологий откос, и я решился. Ох, мои ноги, бока, спина… нет, нельзя так жить, нельзя, я создан для комфорта и удобства, а не для подобных авантюр. Ненавижу Искусников, если бы не они, в жизни тогда в белого бы не замаскировался, а, если бы не замаскировался, эта поганая служба меня бы не завербовала. Будет интересно, мистер Томас, добудете секреты чужой алхимии, мистер Томас. В гробу я видал чужие секреты, из-за которых так корячиться надо! Ладно, оклемался, привёл себя в более-менее приличный вид, подобрал всё, что растерял, катясь по склону. Хорошо, я молодец. Где-то за лесом виднелся дым моего паровоза. И пусть гадают, где именно я его покинул.
После этого я долго шёл через лес, вспоминая карту и соображая, как наилучшим образом добраться до границы. Вариантов было несколько, но каждый из них был и тяжёлым, и достаточно рискованным, и… далековато граница, чтоб на своих двоих до неё добираться, отвык я без транспорта. Но тут мне снова повезло, потому что на дороге показался стоящий автомобиль с откинутым капотом и пытающимся понять, что не так-то, солдатом и злым генералом в салоне. Мужик, да мне тебя сама великая Леди Судьба послала, не иначе. Ещё немного и я в неё уверую, то-то все повеселятся.
— Здравствуйте, не нужна помощь? — обратился я к генералу, подойдя поближе. — Я работаю на местной лесопилке и часто возил хозяина, а у него такая же красавица, может, подсоблю чем?
— Пожалуйста, — генерал буквально взмолился, глядя на меня с надеждой голодающего. — Мне срочно нужно к границе, в Найсауд, а этот дурак совершенно не умеет обращаться с машиной! Новобранец! Выручите, любезный.
Повреждения в моторе оказались пустяковыми, если хоть что-то понимать в машинах, так что вскоре мы уже пылили колёсами по лесной дороге. Генерал спрашивал куда я направляюсь, а старался врать поубедительнее, что к невесте в Найсауд, так что мне любезно предложили присоединиться к генералу и его подчинённому. Кто ж откажется-то? Так что до границы я добрался достаточно быстро, да и армейскую, хуже того — генеральскую, машину никто не пытался останавливать. Живём.
Где-то в этих краях, я помнил по рассказам с учебки, обитали контрабандисты. И карточки с некоторыми из них, теми, кого наши пограничники уже ловили, я видел. Надо бы их найти и убедить помочь перейти границу.
Сутки я обходил местные кабаки, пока в одном из них не заметил всё-таки знакомое лицо, к столику которого и подсел. Не то чтоб Гуарил мне обрадовался, но, несмотря на настороженность, прогонять не стал, так мы и выпили вместе пива, перебросившись несколькими незначительными фразами, а выходили уже вместе, вроде как само собой. Жадный он был, не тупой, но в некотором смысле просто, как пробка. Я ему показался хорошим мальчиком, ищущим приключений, и Гуарил решил мне их организовать в переулке, где нас бы никто не потревожил и не заметил. Надо ли говорить, как этот невезучий контрабандист удивился тому, что в стену носом уткнулся в итоге не я, а он? Но, почувствовав нож у горла Гуарил благоразумно не стал дёргаться. Говорю же — не тупой.
— Сволочь ты, — прохрипел прокуренный голос, но я даже не разозлился. Было бы с чего.
— Конечно. То ли дело ты — законопослушный и честный человек. Не бойся, если договоримся, то ты благополучно переживёшь наше знакомство. Заинтересован?
— Чего тебе?
— Мне нужно незаметно пересечь границу, ты ведь часто такое проворачиваешь, верно?
— Кхм, пару раз меня ловили, так что если ты ждёшь стопроцентной гарантии…
— Главное, чтобы нас не поймали каштадарцы.
— А не боишься, что я тебя сдам? Или…
— Ты, конечно, можешь, — я убрал нож и отпустил Гуарила, чтобы тот мог повернуться и посмотреть мне в глаза. — Но от проклятия тяжело увернуться. А ещё многие из них бьют по площадям. Подумай об этом, прежде чем совершать необдуманные поступки.
— Ты…
— Я. И в наших взаимных интересах, чтобы у меня не появилось причин призвать Источник. Верно?
— …Да.
— Вот и договорились.
Выдвигался Гуарил со своими людьми утром второго дня, а уже третьего надо мной снова было ингернийское небо. Мать моя женщина, да неужели я действительно скучал по этой стране? По нормальным законам, по возможности колдовать и не прятать шило Источника в мешках самоконтроля, по семье и даже, Шорох с ними, по коллегам?
Ну, Ингерника, я вернулся. И для тебя же лучше обрадоваться мне не меньше!

---

Юнга

Название: Юнга
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “Житие мое”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 1 080 слов
Пейринг: Лючиано Тамирони
Жанр: приключения
Категория: джен
Примечание: написано по заявке Т1-21. Лючик сбежал из дома (или из Михандрова, подбив с собой за компанию и Петроса) и всё-таки убедил какую-нибудь команду моряков взять себя (их) юнгой на корабль.
От автора: если вам кажется, что история напоминает историю о Натаниэле Дансе в 1804 году, то вам не кажется

Капитан Рик до сих пор не понимал, как вообще этот малец оказался у него на корабле. Помнил, что сам принял его в команду, помнил, как не хотел этого делать, но как это вообще стало возможно – в реальности и в его собственной голове – не понимал до сих пор. Мальчик был умный, исполнительный и даже не пытался завянуть нежным гиацинтом от любого неловкого слова, не смотря на всю свою белизну. Тем не менее за первый же месяц его пребывания на корабле вся команда научилась быть вежливее. Не материться не научилась, конечно, это – никогда, но материть друг друга со всем уважением – демонстрируемым, а не как обычно – это его матросы освоили. Белая же поросль цвела, пахла и как-то неуловимо становилась нужной везде, всегда и всем.
-Зачем я его взял, Морти? – с ужасом спрашивал капитан у старпома, глядя, как пацан ползает по снастям. – Это же какой-то… какой-то…
-Беспредел какой-то, - соглашался старый друг, раскуривая трубку. – Но хороший ведь матрос, капитан, хороший. Чего про белых такие предрассудки ходят, а?
-Потому что ты вспомни нормальных белых и посчитай сколько бы они у нас прожили, не померев.
-Но матрос-то хороший.
-Да ну хороший, конечно, потому я ещё и не потерял его ни в каком порту.
Морти сделал вид, что поверил.
А потом пришла беда с пиратскими флагами, и их маленький торговый флот замер, смотря на неё в ужасе глазами всех экипажей. На кораблях были пушки, конечно, куда без них, но что такое купеческий корабль против боевого? Тьфу.
-Капитан, - белый поганец неизвестно в какой момент успел оказаться рядом и теперь дёргал за рукав с видом изумительной невинности. Точно придумал какую-то гадость. Поганец на гадости щедрее чёрных, но те хоть такими ангелочками прикидываться не умеют.
-Чего тебе, Лучиано?
-Мне кажется, что мы не сможем их победить.
Конструкция, которую мелкий услышал в ответ, была сложной и абсолютно нецензурной, сводилась, однако, она к тому, что и без него все в курсе. Не то чтобы поганца это смутило хоть на пол грамма.
-Но мы ведь похожи на линкоры. Давайте попробуем их напугать.
-КАК?!
-Сделаем вид, что мы военный флот и пойдём в атаку. Если б мы были военными, то у нас было бы преимущество, так не стоит стесняться.
-Мы НЕ ВОЕННЫЕ, Лю!!! Ты помнишь это?
-Но они-то об этом не знают. А полгода назад какие-то неудачники на самом деле приняли два военных линкора за купеческие кораблики и были разбиты в пух и прах, эти пираты тоже наверняка слышали эту историю. Капитан, - поганец взял его за локоть и посмотрел в глаза так проникновенно, что Рик был готов продать ему душу просто за обещание никогда больше не встречаться, - есть шанс, капитан.
В чём-то пацан, конечно, был прав, а выбора всё равно особого не было: или блефовать, или умирать вообще задёшево. Ни отбиться в настоящем бою, ни убежать у них не получится. Ну а раз так…
-Команду по кораблям передать: строимся в линию и идём в атаку! – разнеслось над кораблём. Моряки попытались посмотреть на капитана, как на душевно больного, но белый и Морти уже бегали между ними – вот только что оба рядом ведь стояли, когда вообще успели? – и вправляли мозги всем сомневающимся. Не то чтобы они убедили команду в душевном здравии её капитана, но уже через пять минут, все хотели сойти с ума так же весело. Никто не любит отчаяние.
И торговые корабли, построенные в кривую линию, двинулись самым воинственным образом на противника. Пираты, кажется, смутились. Корабли Рика всё ближе и ближе приближались к линии возможного огня, пираты продолжали смущённо стоять, не предпринимая никаких действий. Когда линия огня была достигнута, Рик, быстро помолившись, приказал открыть огонь из всех имеющихся орудий, целясь в первую очередь по главному пиратскому кораблю, и… пираты отступили.
-Мааааааать… - выдохнул кто-то рядом с капитаном.
-Охууу… - Рик потерялся, как было бы правильнее это охарактеризовать, и, сходя с ума окончательно, каркнул следующую команду. – В погоню! Как истинный военный флот, мы не можем так просто отпустить пиратов!
-Это было бы подозрительно, - согласится с ним Морти потом, а сейчас Рик заметил только сияющие ужасом и восторгом глаза Лучиано. Белый помогал раненному матросу, и капитан сжал зубы. Если его люди сейчас откажутся выполнять приказ, если решат, что всякому безумию есть предел и не стоит искушать судьбу, когда она уже пошла на встречу… Нет, кажется, команда не только не собирается возражать – безумие, как есть, заразная болезнь, – но и даже ХОЧЕТ догнать и разбить пиратов. Помоги нам небеса!
Следующие три часа были самыми безумными в жизни капитана Рика, его команды и пиратов, хоть те об этом, к счастью, и не знали. Купеческие лоханки, хоть и самого внушительного вида, со страстью и полной самоотдачей загоняли пиратов западню, как мышь в костюме собаки загоняла бы кота. Разок они даже чуть не прижали беглецов к рифам, но слава Небесам, обошлось, морская чума вывернулась, и больше флот Рика их догнать не смог. Не тягаться им в скорости с настоящими боевыми посудинами. Аминь.
-У нас всё-таки получилось, - потрясённо и восхищённо шептал Лучиано, глядя в след уплывающим вдали враждебным кораблям. – Капитан, у нас на самом деле получилось!
Рик даже не стал ему пенять за то, что парень сам до конца не верил в свою идею. Какая разница, Боже, главное, что он убедил остальных, а идея сработала. В его возрасте сомневаться в себе – нормально. И не только для белого. Когда-нибудь из парня обязательно вырастет прекрасный капитан. Или даже адмирал. Уж они-то с Морти позаботятся, чтоб такой потенциал не пропал зря.
-Надо будет Петрику рассказать, - задумчиво пробормотал мелкий поганец, постепенно успокаиваясь. Или делая вид, не может же он и в самом деле так легко отойти от произошедшего. Тут обычные-то люди от восторга пьянее, чем от спирта.
-М?
-Это мой друг. Он хочет стать боевым магом.
-А проблема в том, что… - Рик почти догадывался. Но всё равно не решался закончить мысль самостоятельно.
-Он белый, - кивнул Лучиано и улыбнулся. – В него никто не верит, но я думаю, что эта история его поддержит.
-Ну… если он твой друг, то думаю в чужой вере он не нуждается.
-Капитан, - поганец с сомнением посмотрел на Рика. – Мне чудится в вашем голосе злорадство.
-Не только ж мне и флоту с тобой страдать. Пусть и чёрные с армией жизни порадуются.
И, похлопав будущего адмирала по плечу, Рик пошёл смотреть своими глазами, что происходит на корабле, и что нужно сделать в первую очередь после боя. В них же тоже стреляли, даже раненные были. Надо узнать, как там на других кораблях, и если что-то серьёзное, отправить Лучиано, чтоб помог лекарям, у мальчика хорошо получается.
Эх, когда он выйдет на пенсию, этот день – будет жемчужиной в сборнике его историй. И тем ценнее, что самой подлинной из всех возможных.

---

Я сама выберу

Название: Я сама выберу
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “Житие мое”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 891 слово
Пейринг: Фокс / Миллисент Маккоран, Миллисент Маккоран / Тодер Тангор
Категория: гет
Примечание: написано по заявке Т1-28. AU Soulmate. Как герои следуют предназначению или сопротивляются ему.

Имена души и теория и механика предназначения взята из вселенной "Сага о Лесных Всадниках" Венди и Ричарда Пини.

Миллисент улыбается ему виновато, она не хочет делать больно, она добра и милосердна, но никакой такт, милосердие или воспитание не могут скрыть бесконечного, солнечного счастья в светлых, как бледнеющая осенняя трава, глазах. Алекс Фокс не понимает, как она может быть так счастлива, отрезая - наживо - половину собственной души. Но даже если бы глаза его обманывали – магия никогда. А счастьем Миллисент можно было бы наполнять воздушные шарики, чтобы они вознесли к небесам целый город.
- Тори…
Она порывисто подаётся вперёд, берёт его руки в свои, сжимает его пальцы в своих. Это сочувствие, но она не разделяет с ним одну боль на двоих, лишь сопереживает его потере.
- Алекс, - Тори, его Тори, зовёт его паспортным именем, не именем души, которое одна она, приведённая к нему предназначением, и смогла услышать. Нет, его Тори зовёт его именем, данным родителями для защиты, и это почти так же больно, как то, что она, его… нет, не его. Миллисент – не Тори – выходит замуж за другого. Не волей родителей, не насилием обстоятельств. Он бы убедил родителей (да полно, и убеждать бы не стоило, предназначения хватило бы, чтобы объяснить всё, какие родители не желают внуков?), он сразился бы с обстоятельствами, даже с армией чёрных, потому за что ещё и сражаться, как не за душу свою, которую пытаются отобрать? Но сражаться с Тори, с найденной половиной своей души, он не мог. Никак. И она решила уйти к другому. Сама. И была счастлива.
Как, Господи, разве ты не создал нас друг для друга?
- Алекс, - снова позвала Т… Миллисент, смотря ему в глаза. – Ты поймёшь, что я была права, что любовь – это не неизбежность и даже не вторая половина души. Любовь – это выбор, это… отношения, а не один взгляд, сказавший тебе имя. И однажды ты встретишь её, ту, с кем захочешь быть всю жизнь, не потому что вы узнаете имена друг друга, а потому что тебе не нужно будет ничего другого, кроме времени проведённого с ней.
- Но я хотел быть с тобой, - он пытается объяснить ей, донести до неё… Пусть не переубедить – никто не мог заставить её отказаться от принятого решения – но хотя бы, чтобы она знала, что дело не в судьбе, что он хотел бы быть с ней потому, что это она. – Не потому, что ты Тори, а потому что ты – это ты.
- Сол, - её пальцы сжимают его руки до боли.
- Ты не веришь мне, да?
- Я верю, что ты говоришь правду, - изящные руки, укутанные полупрозрачной шалью, взлетают тонкокостными крыльями. – Но я знаю, что ты чувствуешь. Сол, мы знаем друг друга два года, неужели ты думаешь, что я не чувствовала то же, что и ты? Неужели, не веришь, что я была честна с тобой и счастлива?
- Нет, я знаю, что всё было по-настоящему.
Да, в этом всё дело. Она ответила на предназначение с той же силой и честностью, что и он, в них билось, горело, одно желание, одна любовь. А потом в их жизни появился этот чёрный – Тангор, – и взгляд Миллисент в какой-то момент стал останавливаться на нём, голос, произнося его имя, становился глубже и гуще. Если бы Сол был внимательнее, если бы он мог допустить мысль, что полюбить другого можно, даже встретив предначертанного тебе предназначением… Ничего бы это не изменило, наверное.
Что в нём особенного, Тори? Что в нём такого, чтобы ты отказалась от меня, от того, что между нами создал сам бог?
Он не спрашивает. Боится услышать ответ? Или сделать больно ей, вынужденной отвечать на его вопрос?
- А как же дети? Или ради него ты готова отказаться от материнства?
Нельзя привести в этот мир дитя, не зная душ – истинных имён – друг друга. Это неоспоримо.
- У нас будут дети, - убеждённо отвечает Миллисент. – Сол, не бойся за меня. Ты такой добрый, но тебе стоит думать о своём счастье, а не о моём.
- Будут? – растерянно переспрашивает маг, не услышавший ничего кроме этих её слов, пытающихся разрушить законы мира. – Будут? Тори, о чём ты?
- Я скажу ему, - она упрямо, как будто сама ещё боится своего решения, встряхивает головой. – Скажу своё имя. Создам для нас новую судьбу.
- А он? – ничего больше Алекс сказать не может. Это звучит, как безумие. Господи, ведь даже родителям своим, даже детям, мы не открываем его. Никому, кроме тех, кому это тайну открыл Он. Как То… Миллисент вообще может говорить об этом? Как ей в голову пришло?
Понятно как. Влюбилась.
Это и есть любовь, Тори, это ты пытаешься мне сказать? Когда веришь другому настолько, что сам готов распахнуть себя настежь? Или, даже вопреки сомнениям и страхам, готов рискнуть?
- Он решит это сам, - отрезает его Миллисент, Тори она теперь не для него. И это, наверное, навсегда. – Моё решение от его не зависит.
Наверное, думает он, таким голосом утверждают новые заповеди. Или объявляют войну небесам.
Но Миллисент Маккоран так признаётся в любви. И Сол ни мгновения сейчас не сомневается, что тот чёрный, сломавший его жизнь, забравший у него душу, без сомнений и колебаний откроет в ответ собственное имя души. Потому что нельзя колебаться, когда рядом с тобой женщина – тонка девочка, Господи, - ломает всё во что верит целый мир ради того только, чтобы быть с тобой.
- Удачи, - бледно, почти мёртво, улыбается он ей. – Ты права, я не знаю такого чувства. Но, да, я жажду его.
Её ответная улыбка сияет ярче солнца. На прощание она приподнимается на носочки и, притянув его голову к себе ниже, целует – благословляет – в лоб.
- Ты тоже будешь счастлив.

---

Когда в анкете для устройства на работу есть пункт про автобиографию, нормальные люди, наверное, пишут о себе что-то хорошее и интересное. Что-то, что должно о них говорить лучше, чем они кажутся или даже есть.
Нормальные — наверное, так.
А Лётик написал: "Родилась, училась, работала".
Зато потенциальное начальство заранее узнает, что я ебанат мой подход к документации в вольной форме.

---

А всё-таки Дозорный Тростник Клоу тот ещё демократ: я дам вам выбор, вы сами выберете себе хозяйку, доброй ночи.
Знаете, ребята, я уже решил, что та девочка из будущего вам подходит, так что... счастливо, в общем.

---

Меня пропёрло пересмотреть "Сакура - ловец карт" в озвучке от Нового канала. Версия моего детства, всё такое. Вообще, нормальная многоголосая озвучка с притушенными, но не до конца убранными оригинальными голосами - это прекрасно.
Но знаете, Новый канал знал, как равлекаться русификацией, вообще, украинский канал русифицирующий японские названия - это уже звучит забавно. Дозорные Карты и Дозорный Тростник вместо Клоу меня будут ещё долго преследовать. Особенно Дозорные Карты. И вы не подумайте, что я гоню на озвучку - она мне очень доставляла в детстве, когда я знать ничего не знала ни про Клэмп, ни про Клоу, ни про мангу-оригинал в принципе. Это был один из первых моих аниме сериалов и мне было от него хорошо.
Тот случай, когда не зная точно про то, какие серии филерные, а какие нет - можно и перепутать. Собственно, единственное, что их выдавало, то то, что некоторые карты дублируют более узкие назначения каноничных, а некоторые слишком крутые, а потом в сюжете не появляются почти, но это я сейчас такая умная, а когда в 13-14 смотришь об этом вообще не задумываешься. На самом деле и сейчас не очень, потому что они всё-таки пытаются использовать и филлерные карты, и это не так уж бросается в глаза. Ну есть взаимозаменяемые карты... ну может Дозорному Тростинку так удобнее было, он же мужик со странностями у нас может себе позволить.
Ну Мэй Лин и Вэй это просто уруруруру. Мэй Лин вообще котичек, потому что и раньше, и сейчас её появление вызывает реакцию: бля Сейчас меньше, потому что я знаю и помню её дальше (блин, больше 10 лет назад смотрела, но как она рыдала в Томою помнила невероятно чётко, не дословно, но близко к тексту). И постепенно она становится уруруруру, хотя на самом деле не то чтоб сильно меняется. Просто привыкаешь к ней, она привыкает к ребятам и все няшатся. И жалко её, когда отворот поворот ей Шаоран даёт, и понимаешь, что там без вариантов было. Даже не из-за Сакуры.

Дальше продолжение простыни

В аниме, кстати, постарались и сделали Шаорана более полезным героем, а то в манге он ка-то больше за компанию просто тусит. Томою вообще феей-крёстной с волшебной палочкой на перевес сделали. Меня это радует, особенно в случае с Шаораном. И в аниме мне вообще ШаоСаку больше зашло. Как-то оно там... душевнее, что ли.
Всё ещё полыхаю по Зеркало/Тоя, простите. Оно бесконечно прекрасно, обожаю просто серии про них.
Всё ещё не доставляет Юкито. Никаких проблем, претензий или чего-то такого. Просто не доставляет мне герой ничего вообще. Что является некоторой проблемой в свете того, что Тоя - любимый герой, но, в целом, незначительной. Зато Юэ всё ещё Вообще, забавно, конечно, я как-то хронически не питаю тёплых чувств к клэмповским "подделкам". Клона Шаорана и Сакуру в Цубассе я, например, тоже не любила. Нет, не испытывала к ним каких-то плохих чувств, но мне было не интересно смотреть а ними, в общем-то, я всегда была рада когда фокус внимания уходил с них на других героев, будь то Фай и Курогане или другие жители посещаемых миров, которые нередко были мне куда как интереснее. Зато после появления оригинала я залип. С Юкито и Юэ в целом похожая история. Не знаю, что не так, что мне каждый раз не нравится, но вот... самое смешное, что после обнаружения "ненастоящести" я начинаю как-то даже теплее относиться к ребятам что ли.
Аниме куда невинее и поотсеивало максимум извращений, которых в манге был какой-то передоз на квадратный сантиметр объёма, что... смущало. Прям аж читаешь и ждёшь, что щас тебе в дверь постучат и... и ты даже не сможешь сказать, что чуваки сами себе всё придумали, потому что серьёзно... нет, СЕРЬЁЗНО?!

Пошла прочитала и посмотрела второй сезон. А мне норм. Выглядят они правда... ну, дети, может и не младше, чем были, а вот старшие поколения... особенно Тоя. Понятно всё как всегда, но тут такое дело, я сейчас даже не могу точно понять насколько больше/меньше нагоняли туману в сюжете Первой истории. Мне нравится этот новый маг, ну, как нравится, мне интересно, что там у него, хотя, пфффф, с вероятностью в 95% он просто хочет спасити Акихо, но подробности мне интересны. И вернутся ли старые карты (особенно Зеркало, верните мне право втихаря гореть по безнадёжному Зеркало/Тоя), и интересно почему Шаоран молчит и ничего не рассказывает, и что именно он знает о происходящем. Что-то знает, это нам дали понять точно, но что именно уже вопрос. Про Юме Д Кайто он ничего не знал. А вот про новые карты видимо что--то да... В общем я хочу и жду проду (и не буду сейчас ныть о куче других незаконченных проектов, что толку, буду уж радоваться тому что есть, раз оно всё-таки радует).
Особенно приятно, кстати, что новое аниме не забывает старый сериал, а считает его такой же своей первой частью, как как вторая часть манги - первую. Это вот просто восторг души, серьёзно. И не только потому что мне снова додают Мей Лин и Вея, пусть и немного, но они есть, но и просто... просто приятно, что авторы аниме не считают что все должны разбираться в разнице между мангой и анимеадаптацией, а являясь аниме, учитывают тех, кто смотрел аниме и, возможно, никогда не открывал первоисточник. просто.
А, и да, третий посох мне нравится гораздо больше второго. Первый всё равно, имхо, лучший, если б он ещё не йозовенький был, а тон картам и клюв был более хищно-серьёзным - была б вообще красота, но второй - это просто трындец, простите. Я от него рыдала даже в свои 12-14 (где-то в этот промежуток я смотрель сериал) от такой кукольной девчачости этого посоха. Даже смотреть неловко было. А третий ничего так, норм смотрится. Особенно после пластмассового второго.
Возгорела и зашиперила Вей и Мей Лин. Не сейчас, ясен пень, а лет через пять, когда Мей Лин станет девушкой, не могу я как клэмп, младшеклашку шиперить с взрослым мужиком и не в духе "вот когда вырастет из них прикольная пара может получиться" а вот прям щас. Я помню, как с недоумением смотрела на ЮкитоСакура в аниме. И при этом у них там разница в 6-7 лет, у моих родителей 5 с хвостиком, так что разница сама по себе там не такая уж дикая, но не как-то вообще не горит у меня от детей. Они дети и любят... по детски. Вот ШаоСаку - отлично работают, потому что они примерно одинаково любовь понимают, и расти будут вместе, меняться вместе. Ямазаки и Чихару - вообще лучшая пара в манге (я очень, просто очень люблю Ямазаки, а Чихару славная и они отлично ладят).

И вот когда девочка в 15-17 влюбляется в мужчину на сколько-то там старше её - это вариант с возможной перспективой. Пройдёт год-два и всё будет даже законно. Но в 10 лет... простите, как говорила моя мама, вспоминая, почему будучи уже в старшей школе отрезала все попытки поухаживать за ней мальчиков постарше (друзья брата, который на 6 лет старше): я ещё хочу держаться за ручки и вздыхать, а они уже хотят не только за ручки, они уже взрослые.
Но Мей Лин мне интересна с Веем как раз студенткой какой-нибудь. Вот именно этот момент, когда Великая Детская Любовь уже отгорела и стала тёплым воспоминанием, слегка окрашенным грустью не от того, что Шао её не любит, а от того как всё было чисто и просто тогда и как всё сейчас, ну и от воспоминаний о том, как было плохо тогда, когда ей отказали. И при этом она понимает, что попытайся Шаоран к ней подкатить сейчас, и она убежит на северный полюс. И вообще, она привыкла опекать этих двух дундуков, которые всем дундукам дундуки, и вот в этом опекающе-тёплом чувстве её лучше всех понимает Вей. Который видел и как она любила Шао, как девушка, и как она держалась и дружила, поддерживала его в новой любви, когда они расстались, но она ещё любила, и как эта любовь постепенно в ней превращалась в по-настоящему дружескую и семейную, тёплую, нежную, но и только.
Они часто сидят с Веем и разговаривают. Обсуждают дела семьи, успехи самой Мей Лин, особенно в боевом искустве, ведь Вей - её первый наставник, конечно, ему интересно, и он может дать ей какой-нибудь толковый совет. Опять же, о Шао и его сестричках, вообще о семье поговорить, новостями обменяться, у всех ли всё хорошо, всё ли в порядке, не могут ли они кому-то чем-то помочь, хотя что они могут сделать для магов, не владея магией? Вот опять же, сближающее, Мей Лин, которая тоже Ли, но не владеет силой, и Вей, который почти как член семьи, но тоже обычный человек, они должны хорошо друг друга в этом понимать: когда толпа любимых людей вечно во что-то ввязывается, а ты можешь разве что обед приготовить и не доставлять забот. А потом можно ещё просто потрындеть за книжку, музыку, обменяться парой новых рецептов.

Ну и вот. Постепенно. ВНЕЗАПНО. БАМЦ!!! Мей Лин такая сидит, думает о том, что вот бы встретить идеального мужчину, ну вот такого, как... и мутно мелькает, по привычке, Шао, а потом в голове такой Вей. Как образец идеального мужчины, какого бы она хотела встретить. "Ну приплыли", решила Мей Лин и не стала париться. В конце концов, чтоб нет, импоантный, умный, умелый, хозяйственный, спокойный, добрый, заботливый... ну да, хотелось бы такого себе мужчину найти. Ну и постепенно, понимаете... а чего его искать, когда вот он, рядом, постоянно с ним трепешься, и он даже свободен, как ветер?Ну чуть старше, конечно, но если животное во всём как утка, только с рогами: летит как утка, кричит как утка, выглядит как утка, живёт как утка, то к чёрту рога - это утка. Так и тут, к чёрту возраст - идеальный мужчина.

На фоне этого вспомнился старенький же шип по героям Академии Клэмп. Их в Х даже взрослыми додали. А про характеры рассказали в Детективах Академии. Они там мелкие, конечно, но типажи обрисовали, чтоб потом их в тайм-лайне Х (или раньше, до начала всего этого конца света, чтоб ему) можно было покурить.
Вот чо меня в мае не понесло пересматривать, а? В тему было бы.

---

А вчерашнее утро началось с маминого призыва папы, потому что на кухне случился пожар.
Хорошо, что мы были дома.
Хорошо, что мама в тот момент была на кухне.
Хорошо, что это всё-таки оказалась старая розетка, а не новый холодильник, и папа за пол часа всё поправил.
Хорошо, что никто не пострадал.
В общем, мироздание любит нас, спасибо ему а это.

---

Самопоздравление, потому что мне всегда хочется как-то отметить именно это время

На моих часах сейчас 2.05, а значит, я как раз родилась. С самым важным днём в моей жизни меня, без него со мной не случилось бы столько всего прекрасного

---

Получить предсказание
*ржёт и ползёт в ворд*

---

Телефон решил сдохнуть и не ренеанимировался. Дооооолго. Дооооооооооооолго.
Решила дать ему сдохнуть, вдруг, он после этого согласится хотя бы восстать? И вы знаете... чувак встал на этот путь. Надо будет ещё, конечно, проверить точно ли восстал, и не будет ли он такие пуськи лепить теперь постоянно.

---

Внезапно, но

В общем-то о Ники мы знаем немного:
- он папа Фушими
- он гений
- он мудак, который любил издеваться над сыном (увы, это не насилие в семье, всё хуже)
- он гений, но страдал хуйнёй всю жизнь.
- ... да, ради человека, который напоминал Ники, но был занят ДЕЛОМ, его сын сначала оставил единственного близкого человека, а потом был готов, выполняя приказ, погибнуть. (тут оффтом нельзя не поорать о том, что Сару стал моим любимым героем ещё до того, как стал агентом внедрения, и это ужасно смешно, потому что я выбрала того единственного персонажа на весь канон, который всё-таки хоть как-то в этом каноне смог в разведку)

Я это к тому, что гуманизм мой так велик, что мне жаленько, что он рано помер, и мы в не видели его отношений он-лайн с сыном в обоих сезонах аниме. Есть что-то в том, что он с одной стороны - главный ад и трындец в жизни своего сына, а с другой - недостижимая сияющая вершина.
Примерно по этой же причине мне больше всего в этом сериале нравятся отношения Мунакаты и Фушими, потому что в них есть почти всё, что мне интересно в отношениях Сару и Ники, но при этом они здоровые, на взаимоуважении и примерно общих ценностях построенные. Но это не отменяет того, что я бы хотела увидеть, как с Ники общается подросший Сару, уже вступивший в Скипетр-4 и встретивший Мунакату. Ну и как бы с Мунакатой строились отношения, если бы Ники ещё был жив. Больше стекла.

---

Бессмысленного и беспощадно немного. На мой взгляд ТОСовскме Кирк и Спок намного привлекательнее тех, что в перезапуске (я бы о них вообще как о привлекательных не подумала бы, понимаю, что дело вкуса, но мой вот какой-то такой), но вот Маккой новый симпатичнее ТОСовского