Их катастрофа

[Сумасшедший Самолётик]

Название: Их катастрофа
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла бы быть ваша реклама
Канон: Али Джи в парламенте
Размер: мини, 2 736 слов
Пейринг: Кейт / Питер (полицейский); намёки на односторонние Кейт / Дэвид Карлтон и Питер / Дэвид Карлтон
Категория: гет, преслеш
Жанр: романтика, юст
Рейтинг: G
Краткое содержание:
— Он знает толк в том, чем нужно угощать женщину моего положения.
— Конфеты? Сигареты?
— Седативные.

«Расскажи мне о своей катастрофе.
Я приду среди ночи, если так будет нужно.
Не знаю, найду ли подходящие строки,
Но обещаю, что буду внимательно слушать.
Расскажи мне обо всём, что тревожит.
Для ищущих нет неизлечимых болезней.
Возможно, со мною случалось нечто похожее,
И может быть я хоть в чём-то смогу быть полезной».
Fleur — «Расскажи мне о своей катастрофе»

Кейт лежала в кресле, забросив ноги (красивые, между прочим, ноги) на его рабочий стол, и смотрела на него так, будто у него выросли рога. Или третий глаз. Или что-нибудь ещё более фантастическое, вроде совести.
— Дэвид, ты сейчас пошутил?
— Почему ты так решила, — он устроился на столе именно так, как делал это в юности, получая километры наставлений от родителей. Тогда они казались, старомодными и отставшими от жизни, но сейчас километровую лекцию ему, кажется, готовилась прочитать собственная помощница, почти в три раза младше его. Возможно, занудство и возраст всё-таки ходят не рука об руку, как это кажется в детстве. — По-моему, прекрасная идея.
Кейт закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула, досчитала до четырёх, максимум до пяти, а потом сломалась, сняла туфлю и со всей силы бросила её в начальника:
— Ты несёшь ересь! — он еле успел выставить руки перед собой, прежде чем острый каблук угодил в глаз. И покалечить ведь могла, зараза. — Нет! Ты требуешь от меня участвовать в этой ереси! Организовать её! Да они же посмотрят на меня как на идиотку, если я… Вот как я вообще должна объяснить, почему решила свалить тебя после того, как ты получил должность и я с тобой поднялась на самый верх?
— Разочарованием? — Карлтон задумчиво повертел туфлю в руках.
— В чём? — ещё немного, и у Кейт начнёт дёргаться глаз. Голос, тот уже начал давать слабину. — Во власти? В карьере?
— В идеалах.
Кейт потянулась за второй туфлёй, но потом откинулась обратно на подлокотник кресла, всем свои видом демонстрируя своё бессилие перед его безумием. Или глупостью. Это с какой стороны посмотреть.
— Дэвид. Ещё раз, — кажется, Кейт была близка к тому, чтобы говорить по слогам. — В идеалах?
— Должны же у тебя быть какие-то идеалы?
— Мерлин Монро как идеал женской красоты подойдёт?
— Ничем не хуже мира во всём мира, — одобрил Карлтон.
— Хорошо, — благосклонно кивнула помощница. — Значит, я разочаровываюсь в идеалах, и решаю требовать твоего ареста… за что, кстати?
— За идеалы и… что там кричал этот мальчик?
— Этот мальчик размахивал законными, настоящими документами на строительство и что-то пищал о данном ему честном слове, — припомнила Кейт, наматывая рыжую прядь на изящный пальчик. — Это несерьёзно.
— По-моему, ничем не хуже идеалов, — Карлтон улыбнулся, Кейт закатила глаза.
— На это никто не поведётся.
— Если довести министра до нужного состояния, он поведётся даже на ораторское искусство Питера Пена и Венди, — он небрежно набросил туфлю ей на носок. — Ты справишься, у тебя же, кажется, законченная магистратура по психологии?
— А полицейские…
— Не волнуйся, Питер отнесётся с пониманием к твоим словам.
Кейт помолчала, прищурившись и покачивая туфлю на носке, выстукивая о стол каблуком ритм монотонного, но нервного метронома.
— Питер, значит?
— Да.
— Пен?
Карлтон рассмеялся, почувствовав, что Кейт соглашается, фактически уже согласилась. Вот и отлично.
— Дэвид, зачем это надо?
— Во-первых, — он положил ладонь на изящную лодыжку, обтянутую тонким капроном, почувствовал лёгкую ответную дрожь. Улыбнулся. — Так мы окончательно и бесповоротно утопим министра…
— И меня?
— Кейт, — он осуждающе покачал головой, медленно ведя руку вверх, к острой коленке, — ты слишком много знаешь, чтобы тебя топить, и слишком полезна, чтобы от тебя избавляться.
— Я верна тебе, — она смотрела ему в глаза цепко, как, наверное, могла бы держать за горло. Если бы хоть раз первой решилась сократить расстояние до тактильного контакта. Это было забавно.
— А это ещё важнее первых двух пунктов, — Карлтон ободряюще сжал острую коленку, и Кейт отвела взгляд. — Не волнуйся, вы (и ты, и Питер) не пострадаете, — он встал, подошёл к окну, разглядывая что-то вдалеке. — Не беспокойся.
— А что «во-вторых»? — Кейт не выглядела успокоенной, но… Это была не первая рискованная авантюра, в которую её втягивал такой правильный, такой чопорный начальник. Ей часто становилось смешно, когда она слышала про его занудство. Да если б они только знали… Этот мальчишка с его отсутствующим воспитанием, дикими тряпками и невыносимой лексикой показался бы всем самым скучным снобом, достойной молью на фоне остальной парламентской моли. Кейт даже было интересно, что из всего этого выйдет.
— А, во-вторых, меня очень, — Карлтон выделил «очень» именно той интонацией, которую он обычно использовал, говоря о цирке, — попросили устроить шум.
— Громкий?
— Такой, чтоб и взрыв склада шумовых гранат никто не услышал, — почти бесцветным, пресным голосом отозвался Карлтон. И Кейт поняла, что он не был уверен в том, что сможет потом полностью избавиться от последствий скандала. И всё равно соглашался, потому что почему-то всегда питал душевную слабость к этой части тайной жизни Британии. Не имел к ней прямого отношения, но испытывал неестественно нежные чувства. У всех свои недостатки.
— Это опасно, — вода мокрая, а сажа чёрная. О да, она знала ещё много таких же очевидных истин.
— Можешь выйти из игры, — Карлтон безразлично пожал плечами, как будто ему было действительно всё равно. Скотина. А, может, действительно было. Точно скотина. — Без тебя будет сложнее, но не невозможо.
— Я не об этом!
Карлтон обернулся, приподнял бровь, и «что-то ещё важное?» так отчётливо читалось на его породистом, как английская борзая, лице, что Кейт тут же испытала горячее желание вбить каблук или паркер ему прямо в висок. Для прочистки мозгов.
— Ладно, — она тоже встала, но подходить не стала, во избежание искушения нанесения тяжёлых травм не совместимых, как минимум, со здоровьем, а лучше — с жизнью. Нельзя быть таким идиотом в его возрасте и с его опытом. Неьзя, но он был, и с этим приходилось считаться. — Ладно, я помогу тебе, но ты постараешься, Дэвид, ты очень постараешься разобраться с последствиями этого скандала. Да?
— Разумеется, Кейт, — он снова улыбался, и она слышала не прорвавшийся на свободу смех, пенное и искристое, как шампанское, веселье в его голосе. Проблемы — это ведь так весело, так интересно, просто невозможно устоять. Иногда Кейт всё-таки понимала откуда в нём эта не проходящая любовь к цирку и его клоунам, но не позволяла себе долго задуматься над этим. Ни к чему. — Ты уже уходишь?
Она фыркнула, не скрывая своего мнения о его хамской вежливости, и действительно ушла. В конце концов, что ей здесь ещё оставалось делать? Распоряжения она получила, даже душеспасительную беседу провела, прости, Господи, а для дальнейших действий ей лучше слегка отстраниться от него. Чтобы хоть чуть-чуть выглядеть убедительно.
Видят святые на небесах и грешники в адских котлах, быть убедительной, рассказывая полиции о том, что премьер-министра нужно арестовать из-за её разрушенных идеалов (не упоминать Монро), будет действительно тяжело. Даже не смотря на то, что ей заранее гарантировали понимание. Обещанному Питеру, наверняка, тоже будет непросто. Но у неё магистратура и почти десять работы с Дэвидом за плечами, она справится. А у Питера… ну, наверное, тоже что-нибудь есть, что поможет ему пережить участие в этом траги-фарсе.

Питер сидел в углу пустого кабинета, пытаясь не уснуть над чашкой кофе, и Кейт подумала о том, что этот день слишком затянулся, если даже ударная доза адреналина, выброшенная организмом в их кровь, и стресс, шарашащий по мозгам кувалдой, перестали действовать бодряще.
— Голодный?
Питер вяло махнул рукой.
— Нормально. Напомни, почему я на всё это согласился?
— Потому что тебе позвонил Дэвид?
Карлтон обладал миллионом совершенно невыносимых недостатков, и худшим из них было умение озвучивать свои просьбы, даже, к сожалению, не приказы, так, что отказать становилось решительно невозможно. Иногда Кейт босса за это ненавидела, Питер, вероятно, тоже, но вот они: сидят в пустом кабинете, познакомившиеся всего несколько часов назад, но почему-то уже неплохо друг друга понимающие и даже не обдумывают план зверского убийства. Общая беда всегда сближает, а им досталась настоящая катастрофа в скучных костюмах и облаке весёлого, циничного безумия. И ни один из них, разумеется, не смог Карлтону отказать. Так какой смысл его тогда ненавидеть? Никакого, но, когда устал, кажется, что так проще.
— Он обещал, что мне за это ничего будет, — Питер устало потянулся, — но, кажется, увольнение звучит не так плохо. Можно устроиться куда-нибудь в охрану или… ещё что-нибудь такое, простенькое. Понимаешь?
— Даже не мечтай, — Кейт достала из сумочки плитку и шоколада и принялась ломать её на кусочки. — Так легко ты от него не избавишься. Теперь это надолго.
— Я знаю. Жаль.
— Правда?
Ей действительно было интересно. С одной стороны, в её жизни недели не проходило, чтобы она не пожалела о том, что из всех возможных вариантов связалась именно с Карлтоном, с другой — до сих пор и пальцем не пошевелила, чтобы как-то это изменить. Наверное, ей всё-таки нравилась её жизнь. Наверняка. Просто иногда, чаще, чем ей бы этого хотелось, она уставала.
— Нет, — Питер тяжело вздохнул. — Я даже мог отказаться, веришь?
— Легко, — она пододвинула полицейскому шоколад, молча предлагая угощаться. — У него есть эта блядская привычка оставлять грёбанную свободу выбора. Исключительно для того, чтобы потом самодовольно улыбаться и тыкать тебя носом в то, что это «был твой собственный выбор». Мудак.
— Но выбор ты, тем не менее, каждый раз делаешь тот, что ему удобнее? — Питер улыбался, и Кейт внезапно разозлилась, как будто давно перегоревшие силы и эмоции кто-то снова поджог.
— Ты — тоже.
— Стоим друг друга, — он тоже как будто ожил заново, только в отличии от неё не злостью — весельем, пьяным от усталости, растерянным, незнающим, что будет завтра. — И что дальше?
— Да ничего, — с уверенностью, которую не ощущала, отмахнулась Кейт. — Пошумят немного, потом Дэвид напомнит, что его арестовали ни за что, пошумят ещё какое-то время, пока ему не надоест, а потом всё успокоится, вернётся на круги своя, этот мудак получит то, что хотел, а мы похвалу и по упаковке седативных.
— Как обычно?
Она ухмыльнулась:
— Не в первый раз выполняешь необременительные просьбы?
Питер молча открыл ящик своего стола и, как она ему шоколад, пододвинул к ней пачку успокоительного. Достаточно крепкого, чтобы можно было начинать беспокоиться о чужом здоровье, если он принимает его на постоянной основе. И о своём тоже можно подумать. Но разве имеет смысл, снявши голову, плакать о волосах?
— Спасибо.

— Мне показалось, что вы с Питером поладили, — заметил Карлтон, разбирая чемодан после поездки на Ямайку. Это не было вопросом или претензией, скорее светским любопытство и намёком на то, что ему не совсем плевать на то, как у его помощницы дела. Кейт оценила, но предпочла бы что-то вроде претензий. Или недовольства. Что-то вместо равнодушия к её личной жизни. Абсолютно невыполнимое желание, разумеется.
— У нас оказалось много общего, — ещё бы не много! Карлтон умел занимать столько жизненного пространства, что казалось, что он не заполняет его целиком, а просто-таки расширяет, иначе не умещаясь. — И он знает толк в том, чем нужно угощать женщину моего положения.
— Конфеты? Сигареты?
— Седативные. И я уже не курю, — о том, что он не любит табак, она узнала в первый месяц работы. Спустя ещё два — бросила. Зачем, для чего? Без понятия. Ещё один бессмысленный поступок в череде совершённых ею глупостей, но, говорят, полезный для здоровья.
Карлтон рассмеялся, и Кейт привычно почувствовала, как внутренности собираются в тугой узел внутри. Они не виделись всего неделю, а она опять реагирует на него как бандерлоги на Каа. Серьёзно, сколько можно? Интересно, каково Питеру, который встречает, и даже просто слышит Дэвида, гораздо реже. Ему легче или тяжелее? Хочется закончить разговор как можно быстрее или растянуть его как можно дольше?
— Точно, — Картон прищёлкнул пальцами, как будто только вспомнил, и при этом горячо одобрял. — Щенку стоило бы взять с тебя пример.
Кейт не выдержала — ухмыльнулась. «Щенку» во многом стоило бы взять с неё пример, но никогда не хватит на это мозгов.
— Всё так плохо?
— Он перепутал меня с одной из своих полураздетых девиц, — в голосе Карлтона даже не возмущение — недоумение, глубокое, как Мариинская впадина. Кейт глухо рассмеялась.
— Во что ты был одет?
— В серый костюм.
Она прищурилась, рассматривая Дэвида внимательнее, чем обычно:
— Вызывающе неприличный серый костюм, Дэвид? — Карлтон поморщился, но промолчал. История получалась предельно идиотской. — А если серьёзно, может, стоит всё-таки положить его в какую-нибудь клинику на реабилитацию? Пока он не дошёл до ручки.
Карлтон лениво пожал плечами:
— А какая, в сущности, разница?
— Он тебя развлекает, — «щенок» бесил её каждым обертоном своего наглого, развязного голоса, не говоря уже о манерах, но Дэвид в его присутствии отвлекался, расслаблялся, будто в доме действительно завелась самая настоящая собака, бестолковая, но добродушная. И за это Алистер заслужил некоторую долю заботы. Ровно до тех пор, пока не исчерпает своё полезное воздействие на перенапряжённые нервы Карлтона. — Я позвоню.
— Как хочешь, — никакие силы не заставили бы Дэвида заботиться о себе иначе, чем в исключительно медицинском смысле. Иногда это Кейт бесило, но чаще радовало, потому что позволяло заботиться о нём ей. Какое, в сущности, глупое и бесполезное, а главное не нужное (не ей, вот в чём беда) чувство. Хорошо, что теперь появился Питер, плохо только то, что он такой же, как она. Но что она могла с этим поделать, кроме как надеяться, что со временем что-нибудь изменится. И, может быть, они с Питером даже станут интересны друг другу просто так. — А пока расскажи мне, что нового тут произошло, пока меня не было. Из того, что нельзя было рассказать по телефону.
— То есть всё, кроме официальных сводок?
— Ага.

Обычно Кейт сама приезжала в дом к Питеру. Просто потому, что из них двои у него был хоть сколько-то нормированный рабочий день, а не от звонка до звонка начальника, и проще было, когда она, освободившись приезжала в тихий квартал. Хороший район с хорошими, обычными людьми, настолько незаинтересованными в политике, что не узнавали её, даже столкнувшись лицом к лицу. Идеальные соседи.
А ещё у Питера дома обычно была домашняя еда, которую он сам готовил «раз уж никогда не успеваю тебя куда-нибудь сводить», и это каждый очаровывало её. Не то чтоб готовка Питера была потрясающе вкусной, но тихий район, домашняя еда и посиделки на стареньком диване действовали успокаивающе, а было в этом что-то такое… Забота. Питер не любил её, Кейт была в этом уверена, точнее, любил не её (и она его отлично понимала, что уж, все их неловкие отношения строились на глубоком взаимопонимании), но заботился, а от этого она успела за годы при Карлтоне отвыкнуть. Не из-за Дэвида, а из-за политики в целом, которая по-настоящему для неё началась с их сотрудничества.
— Ты дома? — она открыла дверь своим ключом, который Питер сделал для неё к концу недели их знакомства, и заглянула в зал. Питер ждал её, уснув, сидя на диване, и Кейт фыркнула, развеселившись. — Питер?
— А? — он дёрнулся, встрепенулся, просыпаясь и оборачиваясь к ней. — Извини.
— Устал? — она скинула туфли с уставших за день ног и устроилась на диванчике у него под боком. Никакой романтики, но признаться честно, любая попытка представить Питера с букетом цветов или с гитарой под окном вгоняла Кейт в состояние глубочайшей неловкости. Зато Питер сразу вплёл пальцы в её волосы, массируя кожу, виски, спустился ниже и размял шею и это было и-де-аль-но. Гораздо лучше, чем… дьявол, да Кейт даже не была в курсе того, что сейчас считается романтикой. Может массаж уставшей женщине — это вполне оно?
— Начальство меня не любит после скандала, — Питер улыбался, притягивая её к себе, чтобы обнять, а она смотрела на разбегающиеся от глаз усталые морщины. — Скоро пройдёт. Не первый раз.
— Так ты карьеру не сделаешь.
Это была правда. Просьбы Карлтона мешали Питеру, портили ему репутацию в глазах коллег и начальства, но тот только пожал плечами. Мол, ну и что. Мол, что ж тут поделаешь. Мол, вопрос выбора и приоритетов, а…
— Не страшно.
Уверенный голос, спокойный не на показ, а на самом деле, по-настоящему. Она никогда не могла так же. Всегда взрывалась фейерверком негодования, когда Карлтон озвучивал очередную безумную идею, шипела, как недовольный барсук, но в итоге… Так же как и Питер делала то, что сказали. Только её полицейскому хватало… цельности? осознанности? последовательности? в общем, чего-то, а может быть всего сразу, чтобы не метаться бессмысленно, не растрачивать себя на бестолковые сомнения, сожаления, истерики. Ладно, с истериками — это она перегнула палку, их и она себе никогда не позволяла, слишком нерациональная трата ресурсов, но вот остальное. Её порой швыряло по эмоциональной шкале так, что Кейт сама с трудом верила в то, что она умная, уравновешенная женщина, умеющая себя контролировать. Да, это всегда, к счастью, происходило наедине с самой собой, но… Рядом с Питером было спокойнее и легче принять тот очевидный факт, что они никуда не денутся от стихийного бедствия по имени Дэвид Карлтон. По той простой причине, что не хотят этого.
— И оно того стоит?
Тихий смешок запутался в её волосах.
— На себя посмотри, — Питер погладил её по спине, то ли успокаивая, то ли просто прикасаясь, потому что, очевидно же, её было приятно касаться. Даже этой катастрофе в его обманчиво-скучных костюмах нравилось. — Как прошёл день?
В смысле: как там Дэвид? Кейт усмехнулась, но не стала возмущаться. В конце концов, ей тоже нравилось говорить о нём. Никаких рабочих секретов, разумеется, ничего такого, что не мог бы узнать любой зритель теленовостей, но Питера ведь не премьер-министр интересует, верно? Его интересует проклятый сукин сын Дэвид Карлтон, из-за которого Питер никогда не сделает карьеру, а Кейт поседеет до срока, но который, чёрт бы его побрал, стоил этого.
Никакой романтики, определённо, зато бездна взаимопонимания. Кейт нравилось. Очень.