Автор: Сумасшедший Самолётик
Бета: здесь могла быть ваша реклама
Канон: “Житие мое”, И. Сыромятникова
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат Ирине Сыромятниковой
Размер: 891 слово
Пейринг: Фокс / Миллисент Маккоран, Миллисент Маккоран / Тодер Тангор
Категория: гет
Примечание: написано по заявке Т1-28. AU Soulmate. Как герои следуют предназначению или сопротивляются ему.
читать дальше
Имена души и теория и механика предназначения взята из вселенной "Сага о Лесных Всадниках" Венди и Ричарда Пини.
Миллисент улыбается ему виновато, она не хочет делать больно, она добра и милосердна, но никакой такт, милосердие или воспитание не могут скрыть бесконечного, солнечного счастья в светлых, как бледнеющая осенняя трава, глазах. Алекс Фокс не понимает, как она может быть так счастлива, отрезая - наживо - половину собственной души. Но даже если бы глаза его обманывали – магия никогда. А счастьем Миллисент можно было бы наполнять воздушные шарики, чтобы они вознесли к небесам целый город.
- Тори…
Она порывисто подаётся вперёд, берёт его руки в свои, сжимает его пальцы в своих. Это сочувствие, но она не разделяет с ним одну боль на двоих, лишь сопереживает его потере.
- Алекс, - Тори, его Тори, зовёт его паспортным именем, не именем души, которое одна она, приведённая к нему предназначением, и смогла услышать. Нет, его Тори зовёт его именем, данным родителями для защиты, и это почти так же больно, как то, что она, его… нет, не его. Миллисент – не Тори – выходит замуж за другого. Не волей родителей, не насилием обстоятельств. Он бы убедил родителей (да полно, и убеждать бы не стоило, предназначения хватило бы, чтобы объяснить всё, какие родители не желают внуков?), он сразился бы с обстоятельствами, даже с армией чёрных, потому за что ещё и сражаться, как не за душу свою, которую пытаются отобрать? Но сражаться с Тори, с найденной половиной своей души, он не мог. Никак. И она решила уйти к другому. Сама. И была счастлива.
Как, Господи, разве ты не создал нас друг для друга?
- Алекс, - снова позвала Т… Миллисент, смотря ему в глаза. – Ты поймёшь, что я была права, что любовь – это не неизбежность и даже не вторая половина души. Любовь – это выбор, это… отношения, а не один взгляд, сказавший тебе имя. И однажды ты встретишь её, ту, с кем захочешь быть всю жизнь, не потому что вы узнаете имена друг друга, а потому что тебе не нужно будет ничего другого, кроме времени проведённого с ней.
- Но я хотел быть с тобой, - он пытается объяснить ей, донести до неё… Пусть не переубедить – никто не мог заставить её отказаться от принятого решения – но хотя бы, чтобы она знала, что дело не в судьбе, что он хотел бы быть с ней потому, что это она. – Не потому, что ты Тори, а потому что ты – это ты.
- Сол, - её пальцы сжимают его руки до боли.
- Ты не веришь мне, да?
- Я верю, что ты говоришь правду, - изящные руки, укутанные полупрозрачной шалью, взлетают тонкокостными крыльями. – Но я знаю, что ты чувствуешь. Сол, мы знаем друг друга два года, неужели ты думаешь, что я не чувствовала то же, что и ты? Неужели, не веришь, что я была честна с тобой и счастлива?
- Нет, я знаю, что всё было по-настоящему.
Да, в этом всё дело. Она ответила на предназначение с той же силой и честностью, что и он, в них билось, горело, одно желание, одна любовь. А потом в их жизни появился этот чёрный – Тангор, – и взгляд Миллисент в какой-то момент стал останавливаться на нём, голос, произнося его имя, становился глубже и гуще. Если бы Сол был внимательнее, если бы он мог допустить мысль, что полюбить другого можно, даже встретив предначертанного тебе предназначением… Ничего бы это не изменило, наверное.
Что в нём особенного, Тори? Что в нём такого, чтобы ты отказалась от меня, от того, что между нами создал сам бог?
Он не спрашивает. Боится услышать ответ? Или сделать больно ей, вынужденной отвечать на его вопрос?
- А как же дети? Или ради него ты готова отказаться от материнства?
Нельзя привести в этот мир дитя, не зная душ – истинных имён – друг друга. Это неоспоримо.
- У нас будут дети, - убеждённо отвечает Миллисент. – Сол, не бойся за меня. Ты такой добрый, но тебе стоит думать о своём счастье, а не о моём.
- Будут? – растерянно переспрашивает маг, не услышавший ничего кроме этих её слов, пытающихся разрушить законы мира. – Будут? Тори, о чём ты?
- Я скажу ему, - она упрямо, как будто сама ещё боится своего решения, встряхивает головой. – Скажу своё имя. Создам для нас новую судьбу.
- А он? – ничего больше Алекс сказать не может. Это звучит, как безумие. Господи, ведь даже родителям своим, даже детям, мы не открываем его. Никому, кроме тех, кому это тайну открыл Он. Как То… Миллисент вообще может говорить об этом? Как ей в голову пришло?
Понятно как. Влюбилась.
Это и есть любовь, Тори, это ты пытаешься мне сказать? Когда веришь другому настолько, что сам готов распахнуть себя настежь? Или, даже вопреки сомнениям и страхам, готов рискнуть?
- Он решит это сам, - отрезает его Миллисент, Тори она теперь не для него. И это, наверное, навсегда. – Моё решение от его не зависит.
Наверное, думает он, таким голосом утверждают новые заповеди. Или объявляют войну небесам.
Но Миллисент Маккоран так признаётся в любви. И Сол ни мгновения сейчас не сомневается, что тот чёрный, сломавший его жизнь, забравший у него душу, без сомнений и колебаний откроет в ответ собственное имя души. Потому что нельзя колебаться, когда рядом с тобой женщина – тонка девочка, Господи, - ломает всё во что верит целый мир ради того только, чтобы быть с тобой.
- Удачи, - бледно, почти мёртво, улыбается он ей. – Ты права, я не знаю такого чувства. Но, да, я жажду его.
Её ответная улыбка сияет ярче солнца. На прощание она приподнимается на носочки и, притянув его голову к себе ниже, целует – благословляет – в лоб.
- Ты тоже будешь счастлив.