Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Непроизнесённое

Название: Непроизнесённое
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Канон: “И.О. Капитана”, И. Сыромятникова
Размер: драббл, 378 слов
Пейринги: Гай Челленджер, Челленджер-старший
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Старший и младший Челленджеры хорошо понимают друг друга. Даже то, что не сказано вслух.

У отца в столе хранилась официальная совместная фотография с мужчиной, которого Гай не мог вспомнить, хотя улыбчивое лицо казалось смутно знакомым. Фотография всегда лежала во втором ящике стола, но на видное место не попадала никогда.
— Кто это? — ему было семнадцать, когда он всё-таки спросил.
— Майкл, — отец покосился на него. — Не помнишь? А, впрочем, он редко бывал у нас дома.
— Это твой друг? — у отца было такое странное выражение лица, что Гай не мог не спросить, хотя разговор очевидно не приносил тому радости.
— Рейкер? — такую улыбку обязательно запретили бы законом, если бы знали, что она вообще существует. — Это человек, которого я убил.
Прозвучало как «да». Прозвучало как «давай не будем». Прозвучало как «ты не хочешь этого знать».
Или просто: «я не могу».
Обычно Гай слышал непроизнесённое отцом и прислушивался. Ему не нравилось делать тому больно, но в этот раз… Эта фотография и так лежала в столе годами. Она не делала, что ли?
— Зачем тогда ты…
Но отец не стал слушать его очередной вопрос до конца:
— Поймёшь, — прозвучало как угроза. И обещание.
И он действительно понял. Очень скоро: всего через пару месяцев, вернувшись в Академию и столкнувшись с первокурсником с такими же фамилией и неестественно прямым, спокойным взглядом.

— Зачем?
Гай не спрашивал этого даже тогда, когда узнал о похищении: тогда было уже поздно. Но сейчас, сейчас, когда отец, понимая, что отдать Рейкера всё равно придётся, дотянул до побега — он просто не мог не спросить. Зачем?
— Он похож на своего отца, — голос его собственного отца был спокоен до безжизненности. — Теперь понимаешь?
Гай молча подошёл и налил себе из стоящей на столе бутылке в стакан коньяка, не заморачиваясь тем, чтобы достать чистую посуду.
«Теперь понимаешь меня?»
И выпил залпом. Да, папа, понимаю. Рейкер был похож на кислоту, прожигающую насквозь, злую, безжалостную и вместе с тем выедающую ржавчину. Бескомпромисный и… уязвимый.
«Теперь понимаешь, почему ему лучше уйти туда, где у тебя не возникнет никогда нужды убить его?»
Да, папа. Гай задумчиво посмотрел на бутылку, но второй раз себе наливать не стал и поймал бледную, одобрительную улыбку. Да, папа, от твоей правоты тошно, но лучше так, чем годами сидеть с фотографией «человека, которого убил».
Гай не произнёс этого так же, как отец — свои уточнения. И точно так же был услышан. Они всегда слишком хорошо понимали друг друга, когда дело касалось больных, слабых мест.
— Спасибо.

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Гай Челленджер был не согласен

Ещё одна неисчерпаемая тема для спекуляций: когда и как Гай или его отец узнали личный код Джонни и почему не воспользовались им во время авантюры с похищением?

Название: Гай Челленджер был не согласен
Автор:  Сумасшедший Самолётик
Канон: “И.О. Капитана”, И. Сыромятникова
Размер: драббл, 538 слов
Пейринги: Гай Челленджер, Джон Рейкер
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG
Краткое содержание: у Джонни не спариваются ёжики, и поэтому ему нужно кое-что спросить у Гая.

Джонни был с собой всегда предельно честен и знал, что дураком он не был. И свой уровень образования, и свой опыт и навыки как специалиста он прекрасно знал, не страдая глупым кокетством. Он один из лучших студентов лучшего профильного ВУЗа, лучший техник и навигатор Внеземелья. Он, в конце концов, послал Пан-Галаксис и до сих пор жив и на свободе: был бы дурак — кошки с две у него бы это получилось.
Но с прискорбием приходилось признать, что в некоторых вопросах он всё-таки соображал и складывал два плюс два неоправданно долго.
«Что характерно — заверенный твоим идентификационным номером, предусмотрительный ты наш».
Его идентификационным номером.
Тем самым, который он так и не отдал, когда его похищали на Тассете. Тем самым, без которого пять лет назад его не могли загнать в вечную кабалу к Пан-Галаксис, и Челленджеру лично. Тем самым… которым Гай за пару часов заверил документы сейчас, пять лет спустя.
Или Джонни что-то упускал или ёжики не спаривались.
Что ж, это был повод нанести ещё один визит вежливости. Понастольгировать, так сказать, о старых добрых временах, когда один идиот додумался испортить ему оружие (оружие!), а другой умный мальчик догадался первому за это выбить зуб. Нет, Джонни не жалел, но просрать Астроэкспедиционный корпус из-за придурка Челленджера было максимально тупо с его стороны.
В общем, им явно было, что вспомнить. Как ни странно, Гай согласился на встречу легко и быстро.
— А если бы это была какая-нибудь подстава? Или ловушка?
Гай скептично приподнял бровь:
— Джонни, ты и подстава, как мой отец и наивность. Сочетаетесь только в глубоко оторванной от жизни теории. Ты даже с местью, уж прости, не сочетаешься.
— Зато ты с ней сочетаешься.
Гай перевёл взгляд на идущие на экране новости с очередным сюжетом о шокирующей обывателя бездуховной жестокости корпораций, и улыбка у него на мгновение стала по-акульи хищной:
— Я? О да. А ты хотел о чём-то спросить, верно?
Джонни глубоко вдохнул, собираясь с мыслями:
— Откуда у тебя мой номер?
— В Академии увидел, — Гай ностальгически улыбнулся. — Когда бластер тебе подбрасывал, осторожный ты мой.
— Просто увидел?
— Ага.
— И запомнил?
— У меня очень хорошая память, — взгляд у Челленджера был абсолютно нечитаемым.
— Так чего ты, раздери тебя кошки, не поделился с отцом? Вы могли бы избежать проблем с…
— Я считал, что в этой ситуации отец был неправ.
Джонни подождал продолжения, но Гай, похоже, был уверен, что всё уже сказал.
— И?
— И всё.
— Всё?!
— А что, — с очень светским недоумением посмотрел на него Челленджер, — ты полагаешь, что кроме моей уверенности нужно что-то ещё?
Джонни почувствовал, что в лёгких заклубился нервный смех: таким самоуверенным вообще законно быть?
— Как твой отец тебя терпел-то?
— Он сам меня таким воспитал, — безмятежно улыбнулся Гай.
— И потом горько об этом сожалел?
Гай фыркнул:
— Джонни, ты недооцениваешь моего отца, он очень мною гордился, — Гай внезапно посерьёзнел. — И просил передать при случае, что твой отец тобой бы тоже гордился. Можно даже сказать, что мы с тобой два достойных наследника двух не самых простых людей. Рад?
А ведь Джонни мог бы ещё в Академии понять: хочешь жить спокойно — держись от Челленджера подальше. И особенно — от его ответов. На любые вопросы.
«Я считал, что отец не прав».
Ну и что ему теперь делать с мыслью, что пять лет назад у него получилось вывернуться только потому, что Гай Челленджер решил, что так будет правильно? Лучше бы не спрашивал, ей Богу.